|
Глава 14 КРИСТИНА ЛЮБИМА СВОИМИ РОДИТЕЛЯМИ Кристина была первым ребенком родителей, иммигрировавших из Швеции. Она родилась в больнице в Бронксе. Родным языком ее матери был шведский, поэтому общение с людьми, помогавшими при родах, было затруднительным, но это не волновало Крис. Как и другие малыши, она, похоже, понимала оба языка и воспринимала эмоциональные вспышки своей матери. Когда на сцене появился отец, ей несложно было понять язык его гордости, волнения и обожания его американской малышки. Все другие воспоминания родов не очень наполнены счастьем, но эти я бы поставил на первое место в счастливом списке. Почти в шестьдесят лет Крис с удивлением обнаружила эти воспоминания; она и не подозревала, что помнит об этом. Она была очень удивлена, когда оказалось, что ее родители были так безумно счастливы. В последующие годы это чувство появлялось редко. Возможно, важнее всего было то, что Крис вновь обрела редкое ощущение своего совершенства. "Я — приз! — сказала она. — Я никогда не чувствовала себя так чудесно, так великолепно!" Рождение Я гляжу на пол; моя голова внизу. Мое плечо наверху, как будто зажато. Боже, как странно! Холодно. О, Господи! Это действительно странно. Как будто... чья-то рука на моей талии. Я такая крошечная... просто маленькое крошечное существо, весящее около шести-семи фунтов. Я прямо здесь смотрю... Я внизу, выхожу, но кто-то хватает меня, вытягивает мое плечо. Оно уже снаружи. (Она двигает плечом.) Моя голова снаружи. Она расположена лицом вниз. Они суетятся вокруг него (другое плечо). Здесь висит большая веревка. Моя маленькая ножка вроде согнута. Я снаружи! Ей-богу, что за суматоха! Моя мама кричит, похоже на крики "Ой-ой-ой!". Это закончилось! Моя мама... кажется, я прощаюсь с ней. Здесь было так хорошо и тепло. Я ничего не понимаю. Это действительно волнует. Я вижу стены и много окон, больших окон. Похоже на дневной свет. Я могу видеть это так ясно. Много оконных стекол. О, в этой комнате так светло! Я просто подвешена здесь, как эта... и эта уродливая веревка идет куда-то внутрь. Я вся в грязи; чувствую, что я вся липкая и грязная. Фу! Я действительно взволнована. Много шума, много людей, все кричат. Странно, потому что у них у всех такой акцент, как если бы они все жили в Бронксе, где все происходит. Кто-то говорит: "Положите ее вниз. Положите ее вниз. Вот так". О, я кричу "А-а..." на самом деле громко. Мир, а вот и я! Это странная вещь. Уау! Кто знает о чем-то подобном? В течение всей моей жизни я никогда об этом не думала. Со мной все в порядке, я с уверенностью могу сказать вам. — 126 —
|