|
Я тявкнул от разочарования — и за ним. Мы уговаривались на улицу не выбегать, но во дворе тесно. Заяц обежал его несколько раз, а тут и гончие настигают, и охотник сбоку заходит. Заяц в ворота, — Нельзя! Вот и поговори тут с зайцем, когда он свою шкуру спасает, что можно, чего нельзя! Перед игрой всегда уговариваются, что можно, чего нельзя, но в минуту опасности не до правил. Если мы устали, или игра не клеится, или кто-нибудь уж совсем ничего знать не хочет — игра прерывается, и начинается ссора. Не ссора, а так только, перебранка, чтобы отдохнуть немножко или что-нибудь изменить в игре. Одного исключим, другого примем, собака становится зайцем, или совсем другую игру придумаем. Потому-то и приятнее играть одним, без взрослых. Взрослому заранее известно, как все должно быть, он сам решает, кому что делать, подгоняет всех, словно ему времени жалко, А ведь он нас как следует не знает. Для отдыха иногда и поспорить хорошо. Ребята соберутся в кучку, совещаются. Когда спокойно, а когда и поссорятся. Если кто ударился или штаны порвал, всю вину сваливают на нарушившего уговор. — Все из-за тебя! Тот хоть и защищается, но чувствует свою вину. Неприятно сознаваться, и мы его не принуждаем, разве только если уж слишком много себе позволяет. — Ну, хватит. — Так что же, играем мы или не играем? — Ну ладно, ладно, начали. — Да хватит вам ссориться! — Кто не хочет, может уйти!.. Так вот, заяц в ворота — и на улицу. Мы — за ним. Он на другую сторону, и мы тоже. Нам легче, потому что стоит одному из нас замедлить бег, как другой зайдет сбоку и пугнет зайца. Мы прямой дорогой, а ему зигзагами улепетывать. Но мы хорошо выбрали: заяц на два года старше, он быстрее бегает. В конце концов мы его поймаем, но вся штука в том, чтобы он продержался как можно дольше. И вот мы схватили его на третьем этаже. Измучился, еле дышит. Живьем поймали, он уже даже и сопротивляться не стал, сам поддался. Уселись на ступеньках, разговариваем. Мы тоже устали: ведь все вверх по лестнице... Но мы твердо решили, что ему все равно не уйти,— наш будет! Мог бы еще, пожалуй, забиться в квартиру — в нору. Но он не из этого подъезда. А он говорит: — Кабы я захотел, вы бы меня не поймали. Мы говорим, что вот ведь, не убежал же, не смог. А он: — Захотел бы, так убежал! — Ну, и мы бы могли тебя скорее поймать, только силы берегли. И тебя жалели. — Вот так жалели! Ни минуты передохнуть не давали. Даже настоящая гончая так не гонит. — А что же ты на улицу убежал, когда уговор был? — 24 —
|