Лунное дитя

Глава XIV

НЕКОТОРЫЕ ПОЯСНЕНИЯ ОТНОСИТЕЛЬНО ОККУЛЬТНОГО ЗНАЧЕНИЯ ЛУНЫ,

ЕЕ ТРОЯКОЙ ПРИРОДЫ, ЧЕТЫРЕХ ФАЗ И ДВАДЦАТИ ВОСЬМИ

СТОЯНОК; А ТАКЖЕ РАССКАЗ О СОБЫТИЯХ,

ПРЕДШЕСТВОВАВШИХ ЗАВЕРШЕНИЮ ВЕЛИКОГО

ЭКСПЕРИМЕНТА, НО ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ

О ВИДЕНИИ ИЛИЭЛЬ

Древние, над наукой которых так охотно потешаются те, кто сам никогда не изучал ее, предпочитая мнить себя самого более достойным изучения современниками и потомками (не находя у таковых, впрочем, желаемого отклика), наверняка с улыбкой бы встретили восторженные сообщения о «новейших открытиях пауки», в точности совпадающих с идеями Аристотеля или выводами Гераклита. Университеты провинциальной Америки, где преподают главным образом агрономию или горное дело и чуть-чуть прочей «бесполезной» науки — факультативно, проформы ради, — полны чванных профессоришек, которым в Лондоне или Берлине не доверили бы даже подтирать пол в лаборатории. Предел мечтаний для них — интервью в пол-полосы с портретом в воскресном номере, где они смогут наконец подробно рассказать о своих потрясающих открытиях, которые произведут революцию в искусстве высасывать яйца или еще что-то в этом роде. Особенно любят они объявлять что-нибудь «пережитком», например, теорию Дарвина. По невежеству принимая за истину ярмарочные лозунги ораторов «от демократии», громогласно вещающих о прогрессе, они и в самом деле считают «пережитком» все, чему уже более шести месяцев. Они даже не догадываются, что это справедливо лишь для той ярмарочной чепухи, которую они слепо принимают за истину.

Принципиальное различие между наукой древней и новой лежит вовсе не в области теории. Сэр Уильям Томсон был таким же метафизиком, как Пифагор или Раймонд Луллий, а Лукреций—таким же материалистом, как Эрнст Геккель или Бюхнер. Мы изобрели способы точных измерений, которых не было у древних, в результате чего и наши методы классификации

стали скорее количественными, нежели качественными. Это, в свою очередь, привело к тому, что мы перестали понимать, многое в их науке: так, мы уже не знаем, что же в самое деле такое четыре стихии или три активных принципа — сера, ртуть и соль. Кое-что из этих знаний было сохранено для нас членами ученых сообществ, вынужденных быть тайными и передавать древнюю мудрость шепотом, от учителя к ученику, потому что за хранение любой книги помимо молитвенника им грозило обвинение в ереси Девятнадцатый век стал свидетелем падения многих бастионов всевластия церкви, а в начале двадцатого обнародование этих знаний стало возможным не только теоретически. Несколько ученых мужей собрались, нашли студента, который был человеком надежным и обладая необходимым литературным даром; с его помощью им удалось привести в порядок и сохранить для потомства накопленные ими знания. Они были опубликованы в виде своеобразной периодической энциклопедии, называвшейся «Экинокс»; несмотря на довольно большой тираж, она давно стала редкостью, так как спрос на нее был очень велик.