Достигнуть такого нелегко. Часто то, что мы называем романтикой, на самом деле разновидность невроза. Идеализация может относиться к воображаемым качествам. Невротическая любовь питается инфантильными потребностями, которые вступают в противоречие с реальным миром, и человек не может соединить воображаемое и реальное без трения, боли и ощущения утраты. [288] Однако чаще всего отношения людей размещаются между этими двумя крайностями лучшего и худшего. Переходя от ухаживания к браку, люди видят и признают перемены друг в друге. Мужчина размышляет: в реальности его жена, вероятно, не такая щедрая, какой казалась ему во время ухаживания, но и не такая эгоистичная, какой кажется ему сейчас. Большинство из нас невозможно описать только в черных или только в белых тонах. Мы сделаны из того и другого. И какие качества в отношениях выйдут на первый план, зависит от обоих партнеров. Чего он ждал от нее, когда она показалась ему слишком эгоистичной? Возможно, он слишком мало внимания уделяет ее потребностям и слишком много своим? Может, она кажется ему эгоистичной в то время, когда он сам ведет себя эгоистично? Такие вопросы означают, что, возможно, эти двое пытаются найти дорогу друг к другу. Какой прочной привязанности можно ожидать, если между ними остается непроницаемое пространство, зияющая пропасть взаимного непонимания, невысказанных или неправильно высказанных потребностей и желаний — короче говоря, отсутствие связи? Мы много слышим сегодня о связи. Наш главный интерес как будто переместился от институтов к индивиду. Как будто демократические принципы Джефферсона перенесены из политической жизни в личную, и теперь, согласно Фрейду, наше внимание привлекает не только то, за кого человек голосует, но все нюансы его личности, сознательные и подсознательные. Сегодня нас больше всего интересует, каков человек, каков его смысл, каковы стремления — от самых примитивных до наиболее благородных. Чем важнее для нас становится наш собственный индивидуализм, тем трудней нам понять другого индивида. И что еще хуже, мы как будто и не хотим его понять. Наивное самоутверждение все чаще заменяет добросовестное стремление понять другого. Люди отмахиваются от трудностей, говоря: «Мне просто нужно...» Но почему? Какие потребности других людей при этом приносятся в жертву? Действительно ли в этом есть необходимость? Существует ли эта потребность независимо или определяется социальным окружением? — 195 —
|