Мудрость любви

Мама Е.П.Б., Елена Андреевна Фадеева, была известной писательницей. Ее сочинения признавали необыкновенным явлением в русской литературе. Елену Андреевну даже называли «Лермонтовым среди писательниц» и «русской Жорж Санд». Она рано скончалась, оставив двух маленьких дочерей. Елене, старшей из них, было тогда 11 лет. Младшая сестра Е.П.Б. Вера вспоминала, что до самой смерти их мать очень переживала о том, как сложится судьба старшей дочери, «одаренной сызмала незаурядными свойствами». Последние слова матери, произнесенные на смертном ложе, были в чем-то пророческими: «Ну что ж! Может, оно и к лучшему, что я умираю: по крайней мере, не придется мучиться, видя горькую участь Елены! Я совершенно уверена, что доля ее будет не женской, что ей придется много страдать».

По отцу, полковнику Петру Алексеевичу фон Гану, Е.П.Б. принадлежала к роду немецких графов фон Ган, они были очень известны в Германии, а позже – в России, куда эмигрировали задолго до рождения отца Е.П.Б. Это от немецкой бабушки Елена унаследовала «курчавые белые волосы и живой, добродушный, веселый нрав».

Девочка подрастала и быстро развивалась, и близких часто поражал ее непростой характер и способности, несвойственные детям ее возраста. Трудно сказать, что больше изумляло родных и какая сторона ее натуры преподносила им больше сюрпризов – в ней даже в детстве словно уживались две личности. Одна – своенравная, независимая, упрямая и порой неуправляемая, настоящее стихийное бедствие для нянек, воспитательниц и домашних слуг. Другая – добрая, щедрая, тонко чувствующая, с необыкновенно развитыми интуицией, воображением и даже ясновидением.

В своих воспоминаниях о детстве и юности Вера, сестра Е.П.Б., рассказывает, что люди боялись не столько шалостей и оригинальных выходок Елены, сколько ее искренности: она всегда говорила правду в открытую, без всяких «вокруг да около». Она ненавидела лицемерие. Особо беспокоила родных ее манера говорить людям в лицо то, что она о них думает: в приличном обществе это считалось признаком дурного тона. Но в то же время, пишет Вера, «она была так добра и так смела, что готова была все отдать неимущему, все сделать для друга и на все решиться в защиту обиженного» и при этом «никогда не помнила зла и обид… Она умела подмечать слабости человеческие и странности и дурные свойства, но никогда не смеялась над несчастием, над уродством физическим. Она, напротив, обиженным всегда бывала готова помочь, а своих обид никогда не помнила. Невозможно было быть менее злопамятной, чем она, и прощать искренне всех своих недругов. Эта прекрасная черта всю жизнь ее отличала».