Отравители из Тиссо

Первые признаки трагедии, обрушившейся на рыбаков и крестьян залива Минамата, были загадочными и жуткими, будто злые волшебники разыграли на берегу залива страшную сказку. Однажды в прибрежном поселке — он тоже называется Минамата — взбесились кошки. Они дико визжали, стрелой носились по улицам, с размаха налетали на дома и людей, а затем кидались к морю, прыгали в волны и тонули. Чайки взмывали к небу, складывали вдруг крылья, штопором вонзались в воду и оставались, бездыханные, там. Окуни подплывали к самому берегу, и были они такими сонными, такими вялыми, что дети руками без труда ловили их. Потом «кошачьей пляской» заболели люди. Они, правда, не бросались в воду — не могли: их скручивали сильные судороги.

Люди скрывали свою болезнь. О ней знали лишь домашние да местная знахарка, безуспешно старавшаяся изгнать из больных хворь. А если поселок узнавал о болезни, он отгораживался от домов, куда приходила беда, стеной отчуждения и страха: кошачья пляска» считалась заразной.

Сохати Хамамото пользовался в поселке громкой известностью. Его лодка приходила с самым большим уловом. Никто не осмеливался тягаться с ним силой. Жизнерадостней Сохати Хамамото не было в Минамата человека. «К черту деньги! Самую большую и самую хорошую рыбу должен есть тот, кто ее поймал!», — весело повторял Сохати, и это слышал весь поселок, потому что и зычным голосом природа не обделила рыбака.

— Отец, проснитесь! Пора вставать! — Цугинори, уже одетый в брезентовую куртку и клеенчатые штаны, в каких рыбаки выходят в море, осторожно тряс Сохати за плечо. — Отец, лодка готова.

Накануне Сохати засиделся с приятелями дольше обычного и, видно, поэтому никак не мог проснуться. Наконец он оторвал от подушки голову и непонимающе посмотрел на Цугинори.

— Отец, пора! — твердил сын. Но Сохати будто не узнавал его. Или не слышал. Сохати попытался встать, но ноги подкосились, и он тяжело рухнул на соломенную циновку — татами. Когда он, опираясь на циновку, встал, Цугинори подал ему дзори-тапочки с перепонками для пальцев ног. Но Сохати не мог самостоятельно обуться: ноги его дрожали.

— Может, сегодня останетесь дома? — предложил Цугинори.

— Черт побери, что вы будете есть, если отец не выйдет в море! — Сохати отбросил дзори, оперся о плечо Цугинори и заковылял к двери.

С помощью сына Сохати влез в лодку, и она отчалила. Кто-то из соседей, озорничая, пронесся на полном ходу рядом с лодкой Сохати, и ее подбросила волна. Сохати не удержался и упал за борт.