Этот контроль имеет только назначением регулировать обвинительную власть как власть государственную, которая без подобного надзора могла бы стремиться к расширению своих пределов в нарушение законных границ личной свободы граждан. Обряд предания суду признан у нас "существенною гарантию от легкомысленного привлечения к судебной ответственности, гарантиею, необходимою целому обществу". "Только по менее важным делам, не затрагивающим в той же мере (как дела, подлежащие суду присяжных) чести, свободы и спокойствия граждан и решаемым без присяжных, введение особенного обряда предания суду представлялось усложняющим делопроизводство без особенной пользы, а потому самый обряд этот предположено в основных положениях уголовного судопроизводства, заменить простым вызовом обвиняемого к суду от лица прокурорской власти, посредством передачи в суд обвинительного против него акта". Что предание суду как особая процедура, не избавляет обвинителя от onus probandi, видно, между прочим, из английского процесса, где обвинитель несет на себе бремя доказания и где, однако, предание суду тем не менее существует. По английскому праву, есть два способа поставить нарушителя закона на суд предрешающими дело "малыми присяжными": а) по одному способу обвиняемый предается суду присяжных особым судом "великих присяжных" (grand jury); b) по другому способу (information) обвиняемый предается суду непосредственно помимо великих присяжных (ex officio). Суд "великих присяжных" есть особенного рода обвинительная камера, рассматривающая обвинительный акт. Существование такой камеры, однако, нисколько не изменяет силы правила английского law of evidence, что обвинитель должен доказать свой иск. Далее, хотя предварительное следствие и производится по нашему Уставу уголовного судопроизводства особым лицом, но прокурор имеет право поддержать интересы обвинения своими законными требованиями, которые исполняются следственным судьею. Он, наконец, имеет право требовать дополнения следствия, если считает это необходимым для интересов обвинения. Таким образом, он может сделать уже на следствии все, что ему необходимо для доказания своего уголовного иска. Подтверждению иска обвинителя на суде также даны широкие пределы; ст. 573 говорит, что и прокурору не может быть отказано в вызове свидетелей, указанных им в обвинительном акте, или в особом требовании, предъявленном председателю суда во время приготовительных к суду распоряжений. Обозревая все сказанное, нельзя не видеть, что закон дает прокурору все возможности для самодеятельности в деле собирания доказательств для своего обвинения. Доказывая, что на обвинителе лежит onus probandi, мы далеки от мысли, что прокурор во что бы то ни стало обязан поддерживать обвинение. Такая мысль была бы противна духу уголовного правосудия. Идея наша состоит в том, что никто иной, кроме обвинителя, не несет бремени доказания на уголовном суде. Что прокурор не должен быть обвинителем во что бы то ни стало, ясно вытекает уже из того, что он действует во имя государства. По ст. 739 прокурор в обвинительной речи не должен ни представлять дело в одностороннем виде, извлекая из него только обстоятельства, уличающие подсудимого, ни преувеличивать значение имеющихся в деле доказательств и улик или важности рассматриваемого преступления. По ст. 740, если прокурор находит оправдания подсудимого уважительными, то обязан, не поддерживая обвинительного акта, опровергнутого судебным следствием, заявить о том суду по совести. Эти статьи только показывают, что при крушении обвинительного акта на суде, обвинитель может отказаться от своего обвинения, т. е. закон не вынуждает его говорить против совести(6). Но что onus probandi всецело лежит на прокуроре, видно, между прочим, из некоторых мотивов к нашему Уставу уголовного судопроизводства. В мотиве к ст. 573 мы читаем: "Прокурор есть обличитель преступления во имя закона, видам которого осуждение невинного еще более противно, чем оправдание виновного. Поэтому целью всех действий прокурора должно быть не обвинение, но исключительно раскрытие истины, в чем бы она ни состояла в виновности или невиновности подсудимого. Правда, прокурор является на суд в роли обвинителя; но он составляет обвинительный акт и поддерживает во время судебного следствия обвинение не для того, чтобы добиться во что бы то ни стало осуждения подсудимого, но единственно для того, чтобы определительным указанием всех представляющихся в деле поводов и оснований к обвинению дать возможность объяснить их с точки зрения защиты и даже вовсе устранить, если они могут быть опровергнуты. Чем неопределеннее обвинение, тем затруднительнее оправдание. Чем менее полноты в обвинительных доводах прокурора, тем более останется не разъясненным судебным состязанием поводов и оснований к обвинению, которые могут подействовать на судей, во вред подсудимому всею кажущеюся на первый взгляд и не оспоренною никем силою обличения. Вследствие того прокурор обязан выставить все представляющиеся в деле против подсудимого доказательства и улики; но, имея в виду, что конечная цель его действий есть раскрытие истины, он не должен представлять дело в одностороннем виде, дабы при защите, не равносильной с обвинением, не ввести судей в заблуждение". В этом мотив прекрасно обосновано чисто процессуальными соображениями положение, что обвинитель должен доказать свой уголовный иск. — 94 —
|