|
Вопрос о том, как обеспечить явку свидетелей к следствию и суду, составляет один из труднейших вопросов практического процессуального права. Самая драгоценная сторона уголовного процесса, непосредственное показание свидетеля пред судом, решающим дело, страдает, при уклонении свидетелей от явки, превращающем судебное следствие в мертвое чтение письменных показаний свидетелей, т. е. протоколов, доказательная сила в которых большею частью весьма невысока. В законодательстве о свидетелях следует преследовать две цели: 1) как можно более облегчить свидетельскую повинность для людей, не принуждая их отрываться подолгу от занятий и дома; 2) как можно лучше вознаграждать отлучку от дома и от занятий. Со свидетелями обращаются слишком небрежно, как с материалом, забывая, что эти люди виновны лишь в одном, что судьба их столкнула с событиями или с людьми, попавшими под суд. Свидетелей загоняют в одну комнату, часто тесную и весьма, и гигиенически, и эстетически отвратительную. В этой грязной конуре свидетели часами должны дожидаться вызова их в судебный зал, где весьма часто им даже и не приходится показывать, так как бывает нередко, что вызвавший по какому-либо новому извороту обвинительной или защитительной тактики своей считает более выгодным совсем не допрашивать свидетеля. Нет сомнения, что с самым существом свидетельской повинности связаны некоторые тяготы, но законодательство должно, по возможности, свести эти тягости к неизбежным личным жертвам, а не к имущественным. Свидетелей нужно широко вознаграждать не только за имущественные потери, но и за труды, которые им приходится нести. Эксперта вознаграждают за труд. Почему же свидетель должен нести свой труд безвозмездно? Дешевизна уголовного правосудия дорого обходится. Определение седьмое Допрос свидетеля судебным следователем должен быть так производим, чтобы свидетельское показание было вполне добровольным показанием, а не последствием обещаний, угроз или вообще вымогательств со стороны следователя. Основания В ст. 404, воспрещающей следователю домогаться сознания подсудимого, в числе средств воспрещенных упоминаются "ухищрения". Они нами здесь не упоминаются, потому что мы полагаем, что ухищрение, не годное как средство для добывания собственного признания может быть иногда целесообразным средством, чтобы получить показание свидетеля, предполагая, конечно, что ухищрение это не может оказать никакого психического давления на свидетеля. Свидетель не подсудимый; требование от него правды есть требование, ничего общего с требованием самоубийства не имеющее, между тем как требование собственного признания равняется во многих случаях требованию самоубийства, по крайней мере, наложения руки на собственные свои интересы. Притом же показание свидетеля, данное на предварительном следствии не под присягою, всегда может быть изменено на суде без всякого риска подвергнуться наказанию за данное ложное показание на следствии предварительном. Вообще, нужно принять за руководящее правило, что свидетелю не следует давать обещаний выгод, его не следует застращивать, его не следует подвергать душевной муке, повергать в усталость, возбуждать в нем отчаяние, сознание своей беспомощности, но вполне позволительно поставить его в такое положение, когда он может проговориться. — 219 —
|