Учение об уголовных доказательствах

Отсутствие личного нашего чувственного восприятия в примере с Парижем заменяется бесконечною массою свидетелей и фактов, против достоверности которых нет ни одного противоположного показания. Если теперь возьмем во внимание, что при восстановлении какого-либо прошлого события, имевшего несколько свидетелей, мы располагаем только ограниченным числом их, что мы даже не можем иметь большего их числа, что проверка свидетелей, основанная на большом количестве, невозможна, что качественная оценка их в данном случае может быть еще слабеe вследствие незнакомства с этими свидетелями, то для нас ясно будет, что свидетельство в делах уголовных может представить только вероятность. Сила этой вероятности зависит от общей возможности события, от подтверждения свидетельства независимыми фактами и от свойства нашего личного опыта, вносимого нами в дело оценки показаний людей при непосредственном их выслушивании. Понятно, что здесь не может быть речи об арифметической оценке вероятности, что логика здесь также не может дать решающего критерия, что все сводится к благоразумию судьи, исследующего дело. Если свидетели нас так убедили, что мы чувствуем готовность действовать, основываясь на их показаниях, мы, значит, имеем к ним то доверие, которым люди обыкновенно и удовлетворяются в жизни для принятия определенного решения. Пpинимaeм же мы решение действовать в важных своих делах тогда, когда, по нашему крайнему разумению, не представляется никаких серьезных оснований для того, чтобы не верить показаниям людей. Ясно, что готовность действовать в значительной степени обусловливается и нашими субъективными свойствами и важностью вопроса, нами разрешаемого. В этом отношении термин "готовность действовать" указывает на психологический характер критерия. Во всяком случае, он не настолько обусловлен личными свойствами человека(9), чтобы в решении действовать не могли сойтись одновременно не только 12 человек, но и гораздо большее собрание людей. В этом отношении нужно заметить, что если критерий "готовность действовать" представляет психологическое значение, то не в том смысле, чтобы он мог иметь значение только единичного мнения.

b) Заключения о связи между фактами

Второй элемент внутреннего убеждения в достоверности прошлого события состоит в заключениях, которые мы делаем от известного факта к неизвестному. Этот элемент нашего убеждения опирается на какой-либо опытом установленной связи, существующей между каким-либо доказанным фактом и фактом искомым, factum probandum. Процесс, совершенный на таких основаниях, есть хорошо знакомый в науке способ, состоящий в подтверждении верности гипотезы доказыванием совместности ее с известными явлениями. Связь между фактами, о которых идет речь, может быть основана или на законе природы, или на эмпирическом правиле, или на приблизительном обобщении каких-либо явлений жизни физической или моральной. Достоверность или степень вероятности такой связи определяется свойством закона или общего начала, которое служит большою посылкою в силлогизме. Если большою посылкою будет закон природы, то связь достоверна; если, напротив, большою посылкою служит правило эмпирическое или приблизительное обобщение, то связь будет только вероятная. Например, доказанное alibi (инобытность) служит несомненным доказательством, что преступление не могло быть совершено лицом А., бывшим в отсутствие в тот момент, когда событие совершилось. Доказательство это основывается просто на физической невозможности быть в одно и то же время в двух местах. Найденный в трупе яд в количестве, достаточном для причинения смерти, служит несомненным доказательством, что явления, прекратившие жизнь, составляют пocледcтвия отравления. Доказательство это основывается на свойствах яда. Найденное на платье подсудимого кровяное пятно может находиться в связи с совершенным в доме убийством; но это одна только вероятность, а не достоверность. Еще слабее будет вероятность в случае, например, когда лицо подозревается в убийстве потому только, что оно, вследствие существования достаточного мотива, могло желать смерти лица. Слабость этой вероятности зависит от того, что она основана не на законе природы, а только на приблизительном обобщении целого ряда явлений, доказывающих, что личный интерес составляет частый мотив тяжких преступлений. Но это приблизительное обобщение допускает, однако, как показывает опыт, много исключений, указывающих, что личный интерес иногда подавляется другими соображениями и чувствами, более высокого достоинства. Начала, на которых основываем мы связь между фактами, устанавливаются индуктивным путем. Посредством методов согласия и различия с их видоизменениями мы выясняем, что один факт служит причиною другого и, заметив это в достаточном числе случаев, выводим общее правило, которое может быть или законом природы, всеобщим и неизменным, или правилом эмпирическим, действующим в ограниченной области явлений, или же только приблизительным обобщением. Наше стремление познать причину явления есть, по мнению одних, присущая нашему уму априорная идея, а по другим результат бесконечного наблюдения. Как бы то ни было, но мы ищем причины явлений в связи фактов и, накопляя наблюдения, достигаем обобщений. Применение же обобщения к отдельному случаю есть задача дедукции, которой мы и пользуемся посредством силлогизма.