|
Однако у знака есть отличительная особенность – его парадоксальность. В некоторых случаях мы забываем о том, что изображаемое и изображение суть не одно и то же, т. е. различие между реальностью и копией стирается, хотя бы на время. В конечном счете, вся история магических (например, протыкание иголкой портрета некоего человека предполагает нанесение живому конкретному человеку физического вреда) и религиозных (простой пример – человек молится на икону) практик основана на «забывании» этого различия. Этим же определяется и эффективность современных аудиовизуальных средств массовой коммуникации (телевизионная репрезентация того или иного человека воспринимается не как знак, но как сам человек)[23]. Использование знаков в невербальной коммуникации имеет свою специфику, в первую очередь, на стадии предъявления в ситуации непосредственного взаимодействия людей. Например, о чем говорит и можно ли однозначно трактовать то, что человек, хмурит брови, почесывает затылок или нос, топчется на месте, скрещивает руки или ноги, отодвигается от партнера по общению, повышает голос или переходит на шепот и т. п. Если это знаки чего‑либо в традиционном понимании, то, что они в таком случае «замещают», тем более что объект, их демонстрирующий, здесь, в ситуации прямого контакта и продолжает делать какие‑то другие «знаки». И вообще может быть в таком случае уместнее говорить о некоторых невербальных сигналах или даже симптомах (например, при побледнении/покраснении кожи, появлении блеска в глазах, расширении зрачка и др.). Кроме того, одно и то же экспрессивное движение может иметь множество значений: человек скребет в затылке – он размышляет в ответ на какой‑то вопрос, реплику партнера, а может быть, только демонстрирует, что задумался, или у него просто чешется голова. Но, тем не менее, любое экспрессивное (выразительное) движение или другое невербальное проявление выступает именно знаком для партнера по общению. Сегодня, даже те телодвижения, которые, как считалось ранее, имеют незнаковую природу, например ритмические и эмоциональные движения, сопровождающие речь, специалисты склонны переводить в разряд знаков. То есть даже неосознаваемые, бессознательные невербальные проявления могут являться предшествующим знаком лингвистического оформления мысли. Именно отсюда и проистекает двоякая природа знака (невербально‑вербальная) – нечто стоит вместо чего‑то. Любое экспрессивное движение или физиогномическая черта выступают как некий условный (или вполне четкий) знак, с помощью которого информация передается партнерам по коммуникации, а последовательное объединение подобных «знаков» представляет собой уже определенное сообщение – «текст», требующий своего прочтения. Если участник коммуникации владеет соответствующим «языком», ему остается лишь «расшифровать» конкретное невербальное сообщение, декодировать цепочку подобных знаков или перевести их в систему наглядных образов и придать определенное смысловое выражение. При этом подразумевается, что если один человек «прочел», понял невербальное поведение партнера по общению, то это означает, что это же смогут сделать и другие наблюдатели. — 17 —
|