|
Для того, чтобы мне без привычных земных благ не было грустно, а заодно, как я понимаю, для дополнительного психологического давления, в камеру на пару недель накидали тех, у кого перед глазами маячил расстрел. ...Унылый Гоша тяжело вздыхал и сокрушался по поводу того, что это его последний полосатый рейс. Ранее он уже успел сделать четыре ходки, а на сей раз Гошу арестовали за подражание Шекспиру. Возмущенные родственники задушенной Дездемоны вызвали милицию, и новоявленного украинского Отелло уволокли за решетку. - Я к ним со всей душой. А они меня мусорам!.. У-у!.. Волна негодования всякий раз переполняла Гошу, когда он вспоминал, как слуги Фемиды тащили его по ступенькам. ...Аслан, в отличие от Гоши, женщин не душил. Он попал в тюрьму за рядовую бытовуху. По пьянке ограбил пенсионера, а затем вместе с земляком утопил потерпевшего в Днепре на глазах у многочисленных прохожих. - Откуда я знал, что он плавать не умеет? Действительно, откуда? Впрочем, далеко не каждый пловец поплывет после удара обрезком трубы по затылку. Я учил его играть в шахматы. Аслан запоминал плохо, вечно путал слона с ладьей, периодически впадая в депрессию. - Могут вышку вменить, - задумчиво говорил он, двигая пешкой. Ранее я нигде не слышал, чтобы тема смертной казни так живо и заинтересовано обсуждалась, как в КПЗ. Будет введен мораторий или не будет? Примут Украину в ЕС или не примут? Каждый раз, когда в камере появлялось новое лицо с яркими эпизодами в биографии, дискуссия вспыхивала с новой силой. Несколько позже, когда у оперативников интерес ко мне поутих, в хате стала появляться более безобидная публика типа карманных воров, незадачливых торговцев оружием, бизнесменов и заурядных уличных грабителей, чьим офисом служила темная подворотня. Их рассказы в ответ на вопрос: "Как там на свободе?" - больше смахивали на прифронтовые сводки, чем на мирные будни столицы европейского государства. Большинство сокамерников как пришли, так и ушли - бесцветные лица, пустые, как мыльный пузырь, оболочки человеческих тел, которые, в силу их пустоты, и запомнить-то вряд ли возможно. Когда в камере появился Юстас, я поначалу был удивлен - такой персонаж совершенно не вписывался в тюремную пьесу. К тому же у Юстаса, как ни странно, всегда было хорошее настроение. "Мудрец спокоен даже в тюрьме", - повторял он всякий раз, заканчивая делать гимнастику для глаз в позе лотоса. Однажды, когда меня вели на допрос, я столкнулся в коридоре с Юстасом, возвращавшимся после встречи с адвокатами. Юстас шел с большой кипой газет и огромным кульком яблок (которые мы вечером с удовольствием съели). У меня вид был похуже. Накануне я разорвал наручники, чем ввел охрану КПЗ в состояние легкого шока. Они и так были почему-то уверены, что у меня за спиной какая-то спец. подготовка, а тут ещё эти наручники... На самом деле, я и сам не знаю, как это у меня получилось. Во время очередной "беседы" я чисто механически крутил кистями, скованными за спиной, и вдруг почувствовал, что руки свободны. То ли наручники были бракованными, то ли ещё Бог знает что... — 38 —
|