|
Думаю так по своим наблюдениям. Предлагаю читателю судить по некоторым отрывкам. Двое мальчишек обвинялись в краже со взломом; оба признали себя виновными, объяснив, что были пьяны; оба защитника доказывали крайность и требовали оправдания. Подсудимый был задержан в ту минуту, когда пытался вынуть деньги из кружки для сбора пожертвований в пользу арестантских детей при помощи особой «удочки»; при нем оказалась и запасная такая же удочка, и он признал, что уже был один раз осужден за такую же кражу; его защитник потребовал оправдания, сказав между прочим: «Для меня вполне ясно, что подсудимый действовал почти машинально». Подсудимый обвинялся по 2 ч. 1655184ст. уложения о наказаниях; не помню, была ли это четвертая или пя- * «Одиссея», IV, 204. 239 тая кража; защитник говорил: «Прокурор считает, что прежняя судимость отягчает вину подсудимого. Я, как это ни парадоксально, утверждаю противное; если бы он не был заражен ядом преступности, уязвлен бациллой этой общественной болезни, он предпочел бы голодать, а не красть; поэтому его прежняя судимость представляется мне обстоятельством не только смягчающим, но и исключающим его вину». Девушка 17 лет, бегавшая по садам и театрам, украла меховые вещи, стоившие 1000 рублей, заложила их и накупила себе нарядов и золотых безделушек; вещи были найдены и возвращены владельцу. «Если бы у меня, — сказал защитник, — был крупный бриллиант, Регент или Коинур, стоящий несколько миллионов, его украли бы, продали за 50 копеек и я потом получил бы его в целости, — можно ли было бы говорить о краже на сумму нескольких миллионов? Конечно, нет, и поэтому с чисто юридической точки зрения, несомненно, следует признать, что эта кража на сумму менее 300 рублей!» — это говорил немолодой, образованный и умный адвокат. Разбиралось дело по 2 ч. 1455 ст. уложения, то есть об убийстве; перед присяжными в арестантском бушлате стоял невысокий геркулес: широкие плечи, богатырская грудь; благодаря низкому росту он казался еще более крепким. Защитник говорил о превышении необходимой обороны, так как подсудимый был «человек довольно слабого сложения». Подсудимый обвинялся по 1489 и 2 ч. 1490 ст. уложения; преступление было совершено 31 декабря 1908 г. По обвинительному акту присяжные знали, что он признавал себя виновным на предварительном следствии. Защитник, доказывая невозможность обвинительного приговора, сказал: «Вина Приватова, в сущности, в том, что он захотел встретить новый год и не рассчитал своих сил». Такою представлялась защитнику вина человека, в пьяном озлоблении забившего насмерть другого человека. — 171 —
|