Кундалини. Эволюционная энергия в человеке

На меня произвело сильное впечатление то, что автора спас сон, причем настолько простой — он увидел тарелку с мясом. Когда Гопи Кришну впервые посетило желание есть мясо, он нарушил за­коны своих бессознательных установок, заключавшихся в том, что единственно верной является его весьма умеренная диета и что его аппетит — признак жадности (хотя его действительная «жадность» имела духовную природу, как показывают выделенные нами выше словами).

Нечто подобное довольно часто происходит и в ходе психоана­лиза: бессознательное стремится совершить некий шаг, направлен­ный на улучшение здоровья, который сознательная личность (испо­льзующая свою ограниченность для поддержания невроза) не спо­собна предпринять. Однако реальный шаг вперед не будет сделан, пока не пришло для него время.

Что означает в данном случае мясная пища? Не является ли она символом возвращения к человеческой природе в ее животной реальности, к зову крови, к инстинктам охоты, борьбы, убийства? Мясо — это еда охотника, воина, вождя. В алхимии оно принадле­жит к символам красного короля, олицетворяющего мужскую эмо­циональную силу. Оно также является финальной интеграцией ма­теринского комплекса.

Начав принимать мясную пищу, Гопи Кришна вернулся к миру действия, в качестве «вождя» он организовал группу, занимающую­ся социальной работой. Он был глубоко вовлечен в эту работу — не только с помощью чернил и бумаги, как во время работы в правите­льственном учреждении. Теперь он принимал в этом участие на уровне повседневного страдания — война, вдовы, беженцы... Время возвращения в мир людей традиционно является наиболее критиче­ским. Как вернуться к повседневной жизни после пережитого «великого освобождения»? Как после обретения такого глубокого опыта перенести чувство любви, красоты и значимости мира в повседнев­ную жизнь? И можно ли вообще как-то заполнить эту пропасть между различными уровнями бытия? Если труден переход в иной, освобождающий мир, то насколько труднее является возвращение в этот привычный, хорошо известный мир со всеми его мелочами и банальными страданиями. Создается впечатление, что для Гопи Кришны это возвращение осуществляется совершенно естественно (хотя этому способствовало то, что он, так сказать, одной ногой уве­ренно стоял в этом мире, — работа, семья, питание). «Как мне вер­нуться обратно в общество, в мир моих собратьев, чтобы принести им тот дар, который я обрел?» — вот в чем вопрос. Завершение его кризиса символизирует пища. Когда он начал есть, к нему «вернул­ся» аппетит и вместе с этим он сам вернулся в мир.