|
кисти и стопы покалывало, словно от электрического напряжения, они горели на протяжении пяти дней. После этого возникло ощущение, что "в теле работал целитель. Когда я находилась около человека с какой-либо проблемой, энергия возрастала, начинала двигаться по ладоням к кончикам пальцев, и если я ей позволяла, усиливалась ещё и находила способ работать с энергией этого человека. Я всегда молилась, чтобы энергия эта применялась только ради высшего блага." В это время благодаря ей у одного человека рассосался шрам после хирургической операции, у другого на ноге пропали бородавки, а у третьего мгновенно остановилось кровотечение из носа. Так продолжалось на протяжении полутора месяцев, а потом, когда она перестала реагировать на это, её способности переместились на задний план. Карен продолжала чувствовать клеточное изменение и перестройку тела, словно клетки раскрывались, как цветы. Иногда посреди ночи она начинает излучать энергию, похожую на радиацию, которая будит и её, и мужа. Иногда она ночью покидает тело и летит к звёздам. Однажды во время такого полёта она почувствовала тягу улететь и не вернуться, и тут же её разбудил телефонный звонок её друга, который сказал: "Я почувствовал, что ты уходишь". В другой раз ей приснился яркий сон, в котором ей "снилось, что я -- вертикальный луч света, окружённый оболочками огней разного цвета и энергий, которые разматывались и отпадали." В августе 1987 года с Карен произошло то, что она называет проявлением "звёздного тела". Она проснулась ночью у себя в комнате, но не знала, где и с кем она находится. Она видела очертания комнаты, но не могла ничего узнать. Она видела мужа, но и представить не могла, кто он. К тому же чувствовала, что находится вне своего тела. Она знала, кто она в своём более обширном Я, и не боялась, но ощущала, что забыла свое данное отождествление в этом времени и пространстве. "Я знала, что не могу так просто излучать энергию истинной любви людям, что они не поймут или не смогут принять эту безусловную любовь как любовь. Казалось, словно человеческая форма выявляла потребность в особой персонифицированной форме любви, что пока человек полностью не узнает, кто он такой, его эго требует своего признания в нём. Мне пришлось очень стараться, чтобы запомнить на первый взгляд незначительные различия между людьми, чтобы они поверили, что их принимают за их самих; это казалось очень ограничивающим условием восприятия любви. В то же время я испытывала нежность к человеческому воплощению и наблюдала, как моё собственное тело стремится к телу, — 221 —
|