|
Я говорил своему Раву, что пока я думаю обо всех этих «делах», читая текст, то вообще не знаю, о чем читаю. Он отвечал, что не надо знать, о чем читаешь: «Главное - зацепил одно слово, а теперь начинай снова думать, для чего ты это зацепил, для чего ты это учишь, что ты хочешь от этого». Это называется «Ма таам бэ хаейну?» (таам - отслова «таамим» - вкусы) - «А чем же я наполнен?» Вот это во время учебы и должно быть. И если при этом ты прочтешь десять слов из двух страниц - это неважно. Зато у тебя будет качество усилий, «эйхут игия», максимальным. Другие, может быть, будут знать, как правильно чертить, будут умные вопросы задавать, но совершенно не по направлению к Цели, а просто углубляясь в свой мозг. Любое наше действие относительно товарища, группы должно начинаться с предварительной работы над собой. Поэтому мы, начиная учиться, по традиции каббалистов, сначала читаем статью о группе, о товарищах, об отношении к Творцу - о том, что должно возбудить нас, помочь нам быть направленными на правильную цель, а потом уже приступаем к «Талмуду Десяти Сфирот». Но намерение нужно ежесекундно. Хотя я знаю, насколько это сложно, трудно. Чего я только не делал для этого: заранее клал закладки с напоминанием в «Талмуд Десяти Сфирот», ставил различные знаки, чтобы при чтении на уроке вспомнить эти намерения, заново перестроиться, чтобы в течение этого времени только на этом концентрироваться и так далее. Ученики моего Рава знали ТЭС очень плохо. Параллельно с нами занималась еще одна группа, учителем которой был 65-летний ученик моего Рава. Так вот, те, кто занимался у моего Рава, совершенно не знали «Талмуд Десяти Сфирот» по сравнению с учениками этой группы. Я выяснил это через несколько лет, когда, в результате отъезда своего учителя, ученики той группы перешли в наш класс. И мой товарищ, с которым я занимался еще до того, как пришел к Рабашу, вдруг через пять лет снова оказался вместе со мной в одной группе. Так вот этот товарищ начинает задавать моему Раву такие вопросы, так полемизировать и спорить с ним, и я прямо вижу, что мой Рав думает, как ему ответить! Тот сыпет знаниями, а я вообще сижу, ничего не понимая, в стороне (помню, как меня это разобрало). Заканчивается урок, и я с Равом, как обычно, еду на море. Еду с ним в машине и ненавижу его, не могу с ним разговаривать и такой весь… Потом вдруг выдавливаю, в конце концов, из себя: «Как это объяснить, что я даже не понимаю вопросов, которые он задает?» (Через пять лет занятий я уже кое-что понимал и уже где-то был, но все равно такого я не мог в себя принять.) — 203 —
|