|
Мишна 6: Вот двадцать две буквы: которыми отпечатал и создал три книги, из них весь свой мир сотворил, сформировал ими всех сформированных и всех будущих сформированных. Мишна 7: Когда пришел Авраам, посмотрел, увидел, понял, исследовал, установил и вырубил – получилось у него творение, как сказано: «И душу, которую сделал в Харане». Немедленно открылся ему Господин всего, Благословенный – навсегда Его имя, усадил его у Себя, поцеловал в голову, назвал именем Авраам, мой любимец, установил с ним и с потомством его союз навечно, как сказано: «И поверил в Творца и засчиталась ему праведность». Установил с ним союз между десятью пальцами рук – это союз языка. И между десятью пальцами ног – это союз крайней плоти. Привязал двадцать две буквы Торы к языку его, открыл Аврааму тайну свою, очистил водой и поджег их огнем, развеял ветром и сжег семью (7), распределил их между двенадцатью созвездий. Конец книги «Сефер Ецира» 6. Сказка о печальном волшебнике или «Как тоскливо одному…» Это сказка для взрослых о печальном волшебнике. Я написал ее, надеясь, что читатель, раскрыв свое сердце сказке, позволит заодно войти в него и чему-то большему… Волшебник может все, только чтобы не быть одному… Знаете ли Вы, почему сказки рассказывают только старики? Потому что сказка – это самое мудрое в мире! Ведь все проходит, и только истинные сказки остаются… Сказка – это мудрость. Чтобы рассказывать сказки, надо очень много знать, Необходимо видеть то, что не видно другим, А для этого нужно долго жить. Поэтому только старики умеют рассказывать сказки. Как сказано в главной, древней и большой книге волшебства: «Старец – это тот, кто обрел мудрость!» А дети… Они очень любят слушать сказки, Потому что есть у них Фантазия и ум думать обо всем, А не только о том, что видят все. И если ребенок вырос, но все же видит То, чего не видят другие, Он знает, что фантазия – это истина! И остается ребенком, мудрым ребенком, «Старцем, познавшим мудрость», Как сказано в большой древней книге волшебства - Книге Зоар. Жил-был волшебник. Большой, особенный, красивый и очень-очень добрый. Но он был один, и не было никого, Кто был бы рядом с ним, Не было никого, с кем бы мог он играть, К кому мог обратиться, Кто бы тоже обратил на него внимание, С кем бы мог он поделиться всем, Что есть у него. Что же делать?… Ведь так тоскливо быть одному! Задумался он: «А что, если создам я камень, Хотя бы очень маленький, но красивый? Может, этого будет достаточно мне? Я буду его гладить и чувствовать, — 220 —
|