Каббалистические видения (Дроб Сенфорд)

Исследование и последующее написание этой книги далось мне нелегко и повлекло за собой много мучений и переоценку ценностей, не только касательно того, что должно быть сказано, но и как это должно быть сказано и должно ли быть сказано вообще. С одной стороны, я склонен верить, что юнгианская психология предоставила нам весьма существенный вклад в разгадку человеческой души. Кроме того я убежден, что ориентация Юнга на миф, мистицизм и религию весьма значима для любой современной интерпретации каббалы. С другой стороны, в ходе научных изысканий для этой книги, я стал весьма осведомлен, даже в большей мере, чем, возможно, сам предпочел бы, о спорном отношении Юнга и к евреям и к иудаизму в целом, и об этической и социальной опасности определенных аспектов его мысли. Идеи Юнга, на первый взгляд, отражают симпатию к антисемитизму и другим формам иррационального предубеждения. Вопросы, которые я был вынужден задать в дальнейшем, омрачили мое понимание и веру в то, что некоторые из доктрин Юнга чрезвычайно близки каббале, и что те же самые идеи, которые он в некоторой мере разделяет с еврейским мистицизмом, заставили его заблуждаться относительно угрозы национал-социализма перед началом Второй мировой войны.

Изначальная цель этой работы состояла в том, чтобы подробно остановиться на пересечении Каббалы с юнгианской психологией, о чем я писал в нескольких предшествующих публикациях; чтобы обеспечить новые доказательства моего тезиса о том, что Юнг, вовлекая духовное ядро алхимии, всяческим образом заново открывал и давал иное толкование каббале; и показать, что юнгианская психология, тем самым, чрезвычайно совместима с современным пониманием каббалистических мифов, символов и идей. Однако, когда я возобновил свою работу над этим, становилось все более и более очевидно, что простое сближение Юнга и каббалы было невозможно, и что одно не могло остаться неизменным после встречи с другим. В конечном счете, появилась вторая цель, которая вовлекала критический анализ, переоценку, и в некоторых случаях переформулировку некоторых ключевых юнгианских и каббалистических понятий, имеющих потенциал для отрицательных последствий. Во время написания этой книги я стал намного более благодарен древнему раввинскому изречению, что среди тех, кто входит в "сад" (мистический) очень немногие пребывают в состоянии духовной, нравственной и психологической целостности. В ходе этой работы я обдумывал вопрос о том, может ли Карл Юнг (а в более широком смысле и вся юнгианская психология) быть ценным проводником в наших собственных духовных/психологических поисках. В то время как в конце я с определенными оговорками отвечаю на этот вопрос утвердительно, я пришел к признанию, что путь в сад, как юнгианский, так и каббалистический, должен неизбежно вести нас через теневой мир "Другой Стороны", чтобы иметь возможность понять его. Я нашел эту сторону в отношении Юнга к иудаизму, расизму, Гитлеру и нацистской партии, к чему рано или поздно обязано придти любое серьезное исследование Юнга и каббалы.

— 1 —