Будет так, как скажем мы!

Кстати говоря, можно заметить, что в либеральной идеологии мало что изменилось. Теперь «мы все молимся» о том, чтобы мистер Кристол был прав, считая, что с большим числом войск мы победим в Ираке. И если он окажется прав, мы сможем отдать должное «мудрости и политической прозорливости» администрации Буша, сумевшей создать вассальное государство — которое мы назовем независимым — даже ценой превращения Ирака в «страну руин и пепла». Но, возможно, Кристол тоже слишком оптимистичен.

Итак, мы возвратились в 1967 год, когда интеллектуальный мир был во многом таким, каким его описывал Шлезингер, — уповал на победу и был глубоко обеспокоен тем обстоятельством, что мы никак не можем разгромить этих маленьких желтых ублюдков. А тут вышел на сцену Израиль и показал, как нужно обращаться с этим «третьим миром»: нужно просто бить их ногами по лицу. Израиль заработал много очков на свой счет. Многие, шутя, предлагали послать Моше Даяна[62] во Вьетнам, чтобы выправить ситуацию.

Кроме того, кое-что происходило тогда и в самих Соединенных Штатах. Наступил период, который сейчас называют «временем потрясений», то есть временем, когда наше общество становилось гораздо более цивилизованным. Начиналась борьба женщин за свои права, сформировалось студенческое движение. Студенты отказывались просто слушать приказы. Мартин Лютер Кинг приступил к организации движения бедняков. Люди, которые, как предполагалось, должны были пассивно, молча соглашаться, вдруг начали отстаивать свои права. Это внушало ужас. И в этом случае пригодился опыт Израиля: нужно просто бить их ногами по лицу.

Вскоре после этого в Нью-Йорке произошел конфликт с общинами Оушн Хилл и Браунсвилл[63], то есть между профсоюзами учителей и афро-американцами. В профсоюзы учителей входило много евреев, потомков более раннего поколения иммигрантов, которые работали не покладая рук, как ирландцы и выходцы из других стран. Они стали «белыми воротничками» и добились лучшего материального положения.

А теперь афро-американцы, находящиеся на нижних ступенях социальной лестницы, попытались повторить то, что сами они проделали на тридцать лет раньше — завести свои собственные школы и бороться за свои права. И на этой почве возник острый конфликт. Я вспоминаю как из-за него мои родственники, состоявшие в профсоюзе учителей и бывшие всю свою жизнь коммунистами, внезапно превратились в ультраправых радикалов. И снова, пусть символически, Израиль показал нам, как решать подобные конфликты.

Кроме того, поддержку Израиля можно эксплуатировать как оружие против ненавистных «новых левых». Дэниэла Берригана и его юных учеников, которые не проявляли должную почтительность, можно было обвинить в недостаточно восторженной поддержке Израиля. Они были по большей части всего лишь миролюбивыми сионистами, что и послужило причиной нападок на них и обвинений в желании уничтожить Израиль и установить на его месте кровавую диктатуру. Ирвинг Хоу проявлял особое рвение в нападках такого рода, хотя были и другие любители. Я в то время сталкивался с большим количеством таких нападок, которые в настоящее время успешно замалчиваются — это интересные свидетельства обмана, к которому прибегают, чтобы услужить властям, а часто и для саморекламы. Я думаю, что все эти события имели очень глубокие последствия. С тех пор вам вбили в голову сильно искаженную картину Израиля и израильско-палестинского конфликта. Но Американо-Израильский комитет по общественным связям (AICOS) тут ни при чем. Первую скрипку здесь играет вовсе не он.