Будет так, как скажем мы!

То, что произошло в Чили, задевает меня за живое особенно сильно. Пару недель назад я как раз оттуда вернулся. О сегодняшнем Чили точнее всего сказал Ариэль Дорфман, назвав ее «страной, все еще преисполненной страха». И это правда. Люди жили при диктатуре семнадцать лет, и до сих пор в стране чувствуется этот страх. Одним из самых ужасных застенков при пиночетовском режиме была Вилла Гримальди. В последний мой приезд в Чили по этому месту нашу группу водил человек, которого там пытали. Сейчас он известный специалист по международному праву, преподаватель и правозащитник. Он, шаг за шагом, показывал нашей группе, как проходили пытки. По его словам, лишь через несколько лет после пережитого он смог заговорить об этом кошмаре. Пытки были чудовищными.

А еще мы познакомились с человеком, вернувшимся из камеры смертников. Если заплечных дел мастера решали, что после всех пыток вы им больше не нужны, вас сажали в эту страшную камеру. Но этому человеку каким-то чудом удалось выжить. Единственному. Он описал нам жуткие пытки во всех подробностях. И вот еще что: пытки проводились под наблюдением врачей. В их обязанности входило следить, чтобы человек не умер, и его можно было пытать снова. Врачи должны были своевременно останавливать процесс и возвращать истязаемого к жизни, а затем пытки возобновлялись. Я спросил своего собеседника: «Где теперь все эти врачи?» — «Практикуют в Сантьяго», — ответил он. И никто не думает привлекать их к ответственности. Это все равно что по улицам Сантьяго сейчас разгуливал бы Йозеф Менгеле[40]. Одно из последствий диктатуры, которое видишь, это страх.

Чилийский писатель Хуан Эрнандес Пико писал о сохранившейся «культуре террора», которая «укрепляет у большинства самые худшие ожидания, в отличие от перспектив власть имущих». Мои друзья в Чили говорят, что люди уже ни на что не надеются. А ведь когда-то это была очень веселая и захватывающая страна. Теперь ее жители разобщены. Они не доверяют друг другу, они не хотят ничего предпринимать. Врачи при пытках — это, конечно, вопиющий случай, но есть и другие примеры.

Статья в New York Times подчеркивает то обстоятельство, что, даже если Пиночет и не был славным малым, он оставил после себя экономику, которая начала фантастически быстро развиваться под руководством «чикагских мальчиков». Дело же обстоит таким образом (и внимательный читатель это увидит), что «чикагские мальчики» не просто руководили экономикой в условиях террора, но вогнали Чили в самую, пожалуй, глубокую депрессию в ее истории. В 1982 году государству пришлось вмешаться в экономику, чтобы выручить из беды частный сектор. Весь период правления Пиночета — это катастрофа.