|
На сей раз борьба в провинции Шаба закончилась меньше чем за месяц. По ее окончании «Нью-Йорк тайме» сообщила, что «обсуждения с чиновниками за последние дни не дали ни одного связного объяснения» американской политики в Заире [22]. «Нью-Йорк тайме», очевидно, не придавала большого значения ранее выдвинутым объяснениям правительства. Теперь появилось еще несколько комментариев в дополнение к «спасательной миссии» и потребности «действовать решительно». Президент, например, осознал нечто, что он не понимал год назад, а именно: помощь, оказываемая Заиру, была «в интересах национальной безопасности Соединенных Штатов» [23]. Общепринято, что подобного рода веские причины не нуждаются в разъяснении их истинного смысла. Представители администрации также открыто признавали «обеспокоенность в отношении территориальной целостности всех стран в Африке и где-либо еще» [24]. Эта невероятная банальность не только перекрыла по своей избитости предыдущие 80 лет американской внешней политики, включая совсем недавнее вмешательство в Анголе, но была просто неприменима в контексте гражданской войны. Отговорки, отговорки… Несколько африканских правительств, пришедших на помощь Мобуту в течение этих двух лет, также выражали беспокойство в отношении территориальной целостности африканских государств. Однако на самом деле их беспокоило больше всего то, что победа мятежников Шаба могла бы поощрить племенных диссидентов в пределах их собственных уязвимых границ [25]. Другой причиной, предлагаемой правительством, была вера вто, что Куба, Советский Союз и даже Ангола являлись так или иначе ответственными за конфликт (Мобуту добавил сюда Алжир и Ливию). Но других доказательств в поддержку таких обвинений не было представлено ни от одной группы, в отличие от случая за год до этого: тогда Картеру пришлось прибегнуть к обвинению в бездействии. 25 мая 1978 года он заявил, что Куба, «очевидно, ничего не сделала», чтобы сдержать вторжение. Позже выяснилось, что неделей ранее Кастро сообщил американскому правительству о запланированном повстанцами вторжении в Шаба и даже предпринял неудачную попытку остановить его. У представителей администрации, откровенно смущенных, не было выбора, кроме как ответить, что они ему не верят. «Это не полуложь, — прокомментировал Фидель Кастро обвинения в кубинской причастности. — Это абсолютная, полная, полноценная ложь». Два дня спустя президент возразил: «Кастро мог сделать намного больше, если бы он действительно хотел остановить вторжение. Он мог ходатайствовать перед Катангой самостоятельно; он, конечно, мог бы разместить кубинские войска недалеко от границы» [26]. — 362 —
|