|
Подобная практика получила гораздо большее распространение, чем это может показаться. И она будет расширяться до тех пор, пока государство однозначно не запретит пользоваться своим органам любыми средствами, кроме бюджетных. "Кто девушку угощает, тот ее и танцует". Это очевидно. * * * "Правила игры" как стратегия могут быть рассмотрены в гораздо более широком толковании. Например, так, как это делают братья Стругацкие в романе "Град обреченный". События происходят в фантастическом городе, собравшем людей разных эпох и наций. Главный герой — Андрей Воронин — расследует непонятное явление, связанное с периодическим появлением в городе Красного Здания: "Впереди показалась смутная желтоватая громада синагоги, и Андрей увидел Здание. Оно стояло прочно и уверенно, будто всегда, многие десятилетия, занимало это пространство между стеной синагоги, изрисованной свастиками, и задрипанным кинотеатриком, оштрафованным на прошлой неделе за показ порнографических фильмов в ночное время. Оно было действительно красное, кирпичное, четырехэтажное, и окна нижнего этажа были забраны ставнями, и несколько окон на втором и третьем этаже светились желтым и розовым, а крыша была крыта оцинкованной жестью, и рядом с единственной трубой укреплена была странная, с несколькими поперечинами антенна. К двери действительно вело крыльцо из четырех каменных ступенек, блестела медная ручка, и чем дольше Андрей смотрел на это Здание, тем явственнее раздавалась у него в ушах какая-то торжественная и мрачная мелодия, и мельком он вспомнил, что многие из свидетелей показывали, будто в Здании играет музыка... Музыка у Андрея в ушах ревела с трагической силой. Происходили какие-то огромные похороны, тысячи и тысячи людей плакали, провожая своих близких и любимых, и ревущая музыка не давала им успокоиться, забыться, отключить себя... Андрей посмотрел направо вдоль Главной улицы в туманную мглу, налево вдоль Главной улицы в туманную мглу, простился со всем этим на всякий случай и положил руку в перчатке на вычурно-резную блестящую медь. За дверью оказалась небольшая спокойная прихожая, неярко освещенная желтоватым светом, гроздья шинелей, пальто и плащей свисали с разлапистой, как пальма, вешалки. Кто-то почтительно отобрал у Андрея папку и шепнул: "Наверх, пожалуйста...". На середине лестницы он подумал, что надо было бы сдать фуражку в гардероб этому раззолоченному типу в галунах и с бакенбардами до пояса, но теперь было уже поздно, а здесь все было устроено так, что все надо было делать вовремя или не делать совсем, и каждый ход свой, каждое свое действие возвращать назад было уже нельзя. — 85 —
|