|
Сегодня в России демократы много говорят о «замечательном успехе» Пиночета. Тут как раз полезно вспомнить о крестьянах, а то наша пресса все о банках да о среднем классе. Вот данные Экономической комиссии ООН по Латинской Америке, которые приводит историк З.И.Соколова на международном семинаре в 1994 г.: «После прихода к власти Пиночета были расформированы кооперативы, которые вызывали негодование политиков своей неэффективностью и в которых было занято примерно 450 тыс. крестьян. Порядка 50 тыс. крестьянских хозяйств, можно сказать, „состоялись“ на участках, полученных от разрушения кооперативов. 400 тыс. крестьян оказались пауперами. Их расселили вдоль дорог. Иногда в распоряжении семьи паупера лишь 100 кв. м земли. А ведь, считая с семьями, это девятая часть населения страны, выпавшая из экономически активного населения, поскольку они даже не маргиналы, а именно пауперы. И это явление настолько универсально для стран, пошедших по пути разрушения кооперативов, что чилийские экономисты даже оперируют термином „пауперизирующее окрестьянивание“… Произошло сращивание финансового капитала и аграрного – и не в пользу Латинской Америки и его крестьянства. Крестьянин часто соглашается на специализацию по программе ТНК за право посеять небольшой огород. И вот эта готовность отдавать наиболее трудоемкую часть своей продукции за свое право на огород, за сохранение себя как крестьянина – это наиболее характерная сегодня в Латинской Америке ситуация». Если считать крестьян, составлявших в начала ХХ века 85 % населения России, разумно мыслящими людьми, то надо признать как факт: раз они сопротивлялись реформе Столыпина, значит, «развитие капитализма в России» противоречило их фундаментальным интересам. Примечательно, что Столыпина не поддерживали даже те крестьяне, которые выделились на хутора и отруба (одно дело личная выгода, другое – поддержка смены всего уклада деревни). При этом всем было очевидно, что вести хозяйство на крупных участках выгоднее: трудозатраты на десятину составляли в хозяйствах до 5 дес. 22, 5 дней, а в хозяйствах свыше 25 дес. – 6,1 день. Значит, переход к капиталистическим фермам нес крестьянам такие потери, которые перекрывали эту огромную выгоду. Этого не видел в 1899 г. Ленин, зажатый в рамки политэкономии западного капитализма. Маркс верно сказал, что крестьянин – «непонятный иероглиф для цивилизованного ума». Исходя из политэкономии, Ленин был уверен, что освобождение крестьян от оков общины – благо для них, и так определял в книге позицию социал-демократов: «Мы стоим за отмену всех стеснений права крестьян на свободное распоряжение землей, на отказ от надела, на выход из общины. Судьей того, выгоднее ли быть батраком с наделом или батраком без надела, может быть только сам крестьянин. Поэтому подобные стеснения ни в каком случае и ничем не могут быть оправданы»3. — 10 —
|