|
На тех же интуициях возникла и идея сетевых войн. Сетевые войны ведутся подручными средствами, а осуществление насилия, причинение ущерба, подчас очень серьезного, наносится с помощью того, что находится внутри объекта агрессии, что является частью его самого, принизывает его структуры. Само насилие становится сетевым. Это очень принципиальный вопрос. Непонятно, против кого и зачем используют насилие герои Тарантино. По большому счету, насилие приобретает анекдотический характер. Почему люди убивают и пытают друг друга в «Бешеных псах», совершенно непонятно. И видимость сюжета, видимость интриги, которую автор все-таки дает, не столько поясняет, сколько окончательно запутывает. Другим классическим примером сетевого отношения к кинематографу и к сюжету в частности является «Твин Пикс» Дэвида Линча, который является признанным мастером и классиком постмодернистского кино. Причем это тоже сеть, на которую можно посмотреть с любой стороны, и сверху и снизу, она всегда будет сетью. Сегодня стал весьма распространен сетевой маркетинг. Сетевой маркетинг – одно из применений принципа сетевой организации общества, применения его к распространению товаров. Здесь не важен ни пол, ни возраст, ни профессия, потому что сеть организуется из подручных материалов. Пол, возраст, профессия, навыки, данные, готовность к работе, какие-то умения чрезвычайно важны для иерархии. Все это свойства иерархической организации, в том числе и экономической организации распространения товаров. А вот сетевой маркетинг – это иной подход: берут кого угодно. Поскольку речь идет о случайном функционировании, оказывается, что какой-нибудь бездельник или алкоголик, ребенок или пожилой человек, инвалид или домохозяйка вдруг могут продать никому не нужного, как правило, просроченного стирального порошка гораздо больше и лучше, чем самый профессиональный специалист по стиральным машинам или обученный менеджер. Идея сети, идея ризомы развивается самым неопределенным образом. Если взять наугад сто первых попавшихся людей, чем-то их заинтересовать, привлечь, вполне возможно, что среди них окажется несколько вполне пригодных для эффективного функционирования на том самом месте, где они уже находятся, внутри общества. И сеть начинает жить своей жизнью. Большинство сетей, которые создаются на наших глазах, – и естественных, и искусственных, – представляют собой огромную структуру, в которой различные подсети постоянно пересекаются одна с другой. Человек, например, может разносить чай в маркетинговой сети, быть пользователем сетевых ресурсов, сети Интернет, одновременно членом неправительственной организации, и с таким же успехом членом разведывательной сети. Манипуляция этими сетями, управление почти хаотической сетевой системой является высшей формой управления в современном обществе. Сети легко пронизывают государственные границы, преодолевают экономические и юридические преграды, начинают въедаться в нашу жизнь, в нашу практику, становиться для нас чем-то совершенно необходимым. Постепенно мы из обычных людей, из людей иерархических, со своим отношением к насилию, к праву, к возможному и невозможному, к морали и нравственности, превращаемся в сегменты глобальной сети. Сквозь подключенных к ней можно пропускать любые вещи. Как положительные, например деньги или информацию, так и совершенно отрицательные – темные импульсы, побуждение к совершению каких-то деструктивных действий, которые, если бы мы сохранили свою изначальную ценностную шкалу, никогда и в голову не пришло бы сделать. Именно поэтому сеть таит в себе колоссальную угрозу, если она неизведанна. Но, как и любое оружие, сеть может быть использована как нами, так и против нас. Сегодня сеть для нас враждебна, но стоит осмыслить ее и начать использовать, как и у нашего сетевого общества появятся враги. — 86 —
|