|
М. С. Горбачев называет действия представителей советского руководства 19?21 августа 1991 года «преступной авантюрой», «переворотом» и «путчем». Он подчеркивает, что «механизм путча был запущен в Москве. Очевидно, все было подготовлено заранее» Там же. С. 9 Это заявление производит несколько загадочное впечатление. Где, как не в Москве, мог быть запущен «механизм путча»? Другой город СССР тут просто исключен, и это совершенно очевидно. И все же Горбачев говорит о Москве. Почему? Не потому ли, чтобы намеренно замкнуть все на Москве, оставив за ширмой тех, кто находился далеко от советской столицы и, так сказать, «заказывал музыку». Поразмыслить тут есть над чем. В книге «Августовский путч», а также в других публикациях Горбачев предлагает незамысловатую и чересчур упрощенную версию августовских событий, связывая их с выступлением представителей консервативных сил в КПСС. Подоплека «заговора» ему кажется очевидной ? «сохранить и возродить старые порядки, не останавливаясь перед самыми крайними мерами, ликвидировать завоевания перестройки» Горбачёв М.С. Декабрь–91. Моя позиция. М., 1992. С. 3 По Горбачеву, «линия поведения консервативного крыла в партийном руководстве давно просматривалась. И все же ? что непосредственно подтолкнуло их на явную авантюру? Раздумывая над этим, я прихожу к выводу, что «последней каплей», переполнившей чашу терпения, стало опасение утраты личной власти… Поэтому заявления гэкачепистов о том, что ими двигало одно лишь патриотическое чувство,? демагогия, рассчитаны на простаков» Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 556, 557 Словно почувствовав, что перестарался, Горбачев добавляет: «Не хочу сказать, что им вовсе была безразлична судьба государства. Но они отождествляли его с прежней системой, а действовали, исходя в первую очередь из карьерных или даже шкурных интересов, чтобы сохранить за собой должности» Там же. С. 557 Эти обвинения настолько неубедительны, что вызывают сомнение даже у демократов. «В ходе критики путчистов, ? пишет Г. X. Попов,? иные обвинители очень уж напирают на то, что они, путчисты, нарушили некий нормальный процесс в страхе перед его неутешительными лично для них итогами. Все, мол, шло к их устранению, вот они и восстали. Конечно, этот аспект присутствует. И все же я склонен считать, что по преимуществу организаторы путча ? люди идеи, верные слуги поднявшей их к вершинам пирамиды. Они думали об интересах страны ? в своем, коммунистическом понимании. Понимание того, что страна разваливается, что дальше так нельзя, что узел уже затянулся намертво, что его не развязать дебатами, законодательством и другими нормальными методами, усиливалось на обоих полюсах политической жизни — и у консерваторов, и у демократов». — 217 —
|