|
И он, по–видимому, затаил глубокую обиду, переросшую затем в неистребимое желание разрушить этот мир. Ему удастся исполнить свое желание. Но пока его терзали душевные муки. Они остались в памяти надолго. «Часто в ночные бессонные часы, ? писал он позже,? я вспоминаю эти тяжелые дни, быть может, самые тяжелые дни в моей жизни. Горбачёв не задвинул меня в медвежий угол, не услал в дальние страны, как это принято было при его предшественниках. Вроде бы благородно ? пощадил, пожалел. Но немногие знают, какая это пытка ? сидеть в мертвой тишине кабинета, в полном вакууме, сидеть и подсознательно чего–то ждать… Например того, что телефон с гербом зазвонит. Или не зазвонит» Ельцин Б. Н. Записки президента. С. 31 Но телефон молчал, усугубляя «мёртвую тишину кабинета». Будучи в состоянии «психологического надлома», Ельцин впадал в депрессию, находясь в «полном трансе» Там же. С. 31, 292, 293 На него в такие минуты «было тяжело смотреть» Там же. С. 31 Он страдал от «безлюдья» и «безвластия». Страсть к власти самая, пожалуй, яркая черта индивидуальности Ельцина. В. В. Костиков, наблюдавший за ним с близкого расстояния, пишет: «На личность Ельцина мощно воздействовали два фактора — его характер, сильный и властный, во многом нетерпимый, и система тоталитарной власти, в которой он сформировался как государственный деятель. Эта власть, мощная, все подчиняющая, но, в сущности, искусственная и извращенная, вошла в его плоть и кровь, и он не мыслил своего существования без нее. Она стала для него едва ли не главной ценностью жизни. Когда судьба поставила его перед жестоким выбором «жизнь или власть», он, с риском для жизни, выбрал власть. Достаточно легко воспринимая утраты политических друзей, он не мог себе представить утрату власти. Из трех «губительных страстей», которые выделяет известный голландский философ и теолог Янсений,— «страсть чувств» (libido sentimenti), «страсть знаний» (libido sciendi) и «страсть власти» (libido dominandi), именно последняя является доминантой характера Ельцина» Костиков В. В. Роман с президентом. Записки пресс–секретаря. М., 1997. С. 338 Характерные признания делал и сам Ельцин. «Быть «первым», — говорил он,— наверное, это всегда было в моей натуре, только, быть может, в ранние годы я не отдавал себе в этом отчета» Ельцин Б. Н. Записки президента. С. 269. Он сам создал себе собственный образ «волевого, решительного, жесткого политика» — 176 —
|