|
По мере распространения кризиса по региону, Минфин США и ФРС были спокойны за его глобальные последствия. Из предыдущего опыта они прекрасно знали, что финансовые катаклизмы в третьих странах давали желанные толчки роста американским финансовым рынкам, и через них – экономике США. Можно было ожидать, что огромные средства придут на американские финансовые рынки, уменьшат стоимость кредита, поднимут рынок акций и подтолкнут экономический рост. И следует ожидать богатый урожай собственности, которую можно будет забрать в Азии, когда азиатские страны упадут на колени перед МВФ. [24] Структурные изменения открыли азиатские рынки для доступа спекулятивного капитала. Постоянно снижавшиеся цены на сырьё во всём мире доказывают, что было много возможностей для печатания новых денег[644], была возможность разрешить регионам и странам печатать больше собственной валюты, и возможность расширять мировую экономику. Так что решение сжать мировую экономику, чтобы больше досталось имперским центрам капитала, было принято совершенно сознательно: Когда страна тратит сто долларов на производство продукта внутри своих границ, то деньги, которые используются для оплаты за материалы, рабочий труд и других затрат, двигаются внутри экономики по мере того как каждый получатель тратит их. Благодаря этому эффекту мультипликации (умножения), конечный продукт стоимостью в сто долларов может добавлять несколько сотен долларов к валовому национальному продукту (ВНП) этой страны. Если продукт ввозится из-за границы, то деньги тратятся внутри чужой страны, и деньги начинают обращаться внутри неё. В этом причина того, что промышленно развитая, вывозящая готовые продукты и импортирующая сырьё страна богата, а слаборазвитая, ввозящая готовые продукты и вывозящая сырьё страна бедна. Развитые страны богатеют, продавая капиталоёмкие[645] товары за высокую цену, и покупая товары, на которые требуются высокие затраты труда, за низкую цену. Этот дисбаланс в торговле увеличивает разрыв между богатыми и бедными странами. Богатые продают готовые для потребления товары, а не инструменты производства. Это сохраняет монополизацию средств производства и гарантирует сохранение рынков сбыта. [25] То, что периферию ожидает падение экономики, если протекция будет снята, хорошо понималось. В книге «Фальшивый рассвет» (False Dawn) профессор Лондонской школы экономики Джон Грэй (John Gray) показывает, что свободная торговля и настоящая демократия несовместимы: В любой более-менее длинной и широкой исторической перспективе свободный рынок – это редкое и короткоживущее отклонение. Регулируемые рынки – это норма, спонтанно возникающая в жизни любого общества... Идея свободных рынков и одновременно минимальных правительств... это перевёртывание правды... Нормальный спутник свободных рынков – это не стабильное демократическое правительство. Это нестабильная политика экономической опасности... Поскольку естественная тенденция общества – сдерживать рынки, свободные рынки могут быть созданы только мощным централизованным государством... Глобальный свободный рынок – это не железный закон исторического развития, а политический проект... Свободные рынки созданы правительствами и не могут существовать без них... Демократия и свободные рынки – конкуренты, а не партнёры... [точно также как гибельный свободный рынок по-британски сто лет назад, который закончился двумя мировыми войнами, нынешний] глобальный свободный рынок – это американский проект... Без реформ мировая экономика разделится на части, потому что её перекосы невозможно поддерживать... Мировая экономика развалится на блоки, каждый из которых будет формироваться борьбой за региональное превосходство. [26] — 596 —
|