Религия денег или лекарство от рыночной экономики

Отмечая все проблемы тех лет, в целом Леонид Ильич был добрым дедом. Он отвоевал войну, отстроил разрушенное, и на долгие годы обеспечил стране спокойную стабильную безопасную жизнь. Дед сделал очень много, и сделал всё, что мог.

Да, у него были свои слабости. Да, он не понимал всего, что происходит. Он мыслил проще – был бы мир, да были бы все сыты-одеты, здоровы и обучены. Не надо относиться к нему, как относятся капризные дети, которые получили меньше игрушек, чем хотели, и не такие игрушки, как у того заграничного придурка.

Дед помог вырасти всем, а уж дальше можно было делать то, что хочется. Нельзя пенять на него за то, что он не такой, как чужие говорят, каким он должен был быть. Когда дед стал старым и заболел, его избалованные дети стали надсмехаться над ним. Им казалось, что они намного умнее. Когда дед умер, и умники дорвались до власти, их умничества хватило на два-три года, чтобы разломать всё.

Оценивая место Леонида Ильича в истории – он был куда лучше многих русских царей и лучше половины генсеков.

VII.

Общество накануне перестройки

К середине 1980-х годов развитие товарно-денежных отношений и распространение в СССР мировоззрения религии денег привело к расслоению общества на части, имевшие прямо противоположную (антагонистическую) систему ценностей. Это были не столько классовые, сколько религиозные группы.

* * *

Советские люди придерживались твёрдых морально-нравственных ценностей, любили свою Родину и честно работали.

Они хотели определённых перемен, но совершенно не предполагали смены строя или ухода коммунистической партии. Они хотели, чтобы компартия вернулась к своим же принципам, от которых она частично отошла. Чтобы она перестала ставить производство впереди человека, чтобы нужды людей и нужды семьи опять стали важнее цифр экономического роста, чтобы партийные руководители перестали делать из своих должностей кормушки, а снова стали личностями, которые подают пример остальным.

Для советских людей годы «застоя» в потреблении вовсе не были годами застоя в творческом развитии. Культура и сознание советского общества (если не пытаться их измерить цифрами), развились до нового качественного уровня.

Общество уже начало осознавать ограниченность и противоречия текущей философии и было почти готово для выработки новой философии. Это состояние стало и его слабостью, поскольку в поисках нового сознание не могло не заняться отрицанием многих ранее незыблемых принципов. В такой момент любое сознание наиболее уязвимо.