|
Но это – общий фон, на котором мы должны решить наши особые проблемы. Отсутствие общепринятой идеологии вовсе не означает, что общество и государство могут существовать без ядра коллективных представлений о Добре и зле, о человеке и государстве, об их взаимных правах и обязанностях и т. д. – без понятных всем системы идей и «универсума символов». Вся эта система в нашем обществе полуразрушена. Мы должны провести основательную расчистку, чтобы начать ремонт и новое строительство. В чем будет отличие нового здания? Прежде всего, будет разрешено одно из противоречий надстройки советского общества, в которой ядро коллективных представлений было втиснуто в неадекватный ей свод понятий истмата. Выросший из механицизма науки XIX века, учения о «правильной» смене формаций и политэкономии капитализма, истмат (к тому же сильно вульгаризированный по сравнению с Марксом) не соответствовал ни реальности культуры и хозяйства советского общества, ни сложности общего кризиса индустриализма, который натолкнулся на препятствия, исключенные истматом из рассмотрения. Советские люди «не знали общества, в котором живут» (да и мира, в котором живут) и это было одной из важных причин поражения СССР. Необходимым условием для принятия обществом новой программы социалистического строительства будет возникновение нового обществознания, методологические основания которого соответствовали бы реальной сложности мира, природе нашего общества и динамике происходящих процессов. В это обществознание вернется очищенный от вульгаризаторских наслоений диалектический метод Маркса, его всечеловечность, гуманистический и освободительный пафос. Но это не будет уже марксизм Суслова или Ципко. Советский проект потерпел поражение как выражение крестьянского мессианизма в уже городском обществе «среднего класса». Сконцентрированный на идее «сокращения страданий», в осуществлении которой советский строй достиг замечательных успехов, он авторитарными способами нормировал «структуру потребностей». Быстрая смена в ходе урбанизации «универсума символов» и потребностей (особенно в среде молодежи) вошла в конфликт с идеологически предписанными нормами. Узость этих норм при резком увеличении разнообразия потребностей сделала «частично обездоленными» едва ли не большинство граждан. Крамольное недовольство общественным строем стало массовым. Хотя это недовольство не означало антисоветизма и не приводило к требованию сменить его фундаментальные основания, его смогли использовать те социальные группы, которые были заинтересованы именно в ликвидации советского строя (прежде всего ради присвоения собственности). — 250 —
|