|
Н.И.Вавилов с помощью своей теории смог обнаружить районы Земли, откуда произошли главные культурные растения. Он направил туда экспедиции (даже в районы войн), чтобы найти и собрать семена «первобытных» растений, содержащие исходные, не затронутые скрещиванием гены. И в СССР был создан общемировой «банк» этих семян. Значение его было настолько очевидно персоналу, что во время блокады в Ленинграде сотрудники умирали около мешочков с семенами голодной смертью – но не тронули ни одного. Одним из первых действий «мирового правительства» после уничтожения СССР было разрушение этого банка генов. Теперь коллекции генов имеются лишь на Западе. Это позволило перейти к завоеванию мирового господства в особой области – в обладании генетической информацией. Несмотря на сопротивление стран «третьего мира» (на конференции Рио-92), в международное право проталкиваются законы о патентовании генов. В генетическую матрицу растения, созданного трудом примерно тысячи поколений крестьян, в лаборатории какой-нибудь транснациональной корпорации вносится небольшое изменение – и сорт патентуется. Он уже – интеллектуальная собственность. Далее в него встраивается ген, обеспечивающий бесплодие во втором поколении. Иными словами, купив семена этого сорта (действительно высокоурожайные), фермер не может сам заготовить семена на будущий год – он вынужден их снова покупать. Так СССР покупал в США гибридные семена кукурузы (мы эти сорта уже имели, но они, как говорят, были уничтожены огнеметами по указанию «народного академика» и «выдающегося Гражданина»). Соблазняясь урожайными сортами, фермеры всего мира довольно быстро перейдут на семена, производимые всего 5-6 крупными корпорациями. Нарушить их диктат будет уже невозможно, поскольку для самостоятельного восстановления сортов нужен будет доступ в банк исходных генов, а контроль за этим доступом будет в тех же руках. Всесоюзный институт растениеводства (Институт «тихая жизнь» им. Н.И.Вавилова, как выразился о советском банке генов Ю.И.Мухин) гарантировал независимость поистине всему миру, так как он предоставлял семена селекционерам всех стран. Теперь два слова о Деле – о вопросе, связанном с наукой, но выходящем за ее рамки. Общий пафос Ю.И.Мухина таков: надо Дело делать, а не заниматься всякой ерундой – языком, мухой дрозофилой и т.п. В качестве примерного идиота он приводит Хрущева, который не слушался делового Лысенко. Но даже в описании самого Ю.И.Мухина Хрущев предстает законченным выразителем идеи «Дело делать, а не рассуждать». А проблема в том, что, приступая к Делу, очень трудно определить, что будет успехом, а что – провалом. Для этого надо рассуждать и изучать дрозофилу. Более того, оценить баланс успехов и неудач бывает трудно даже много лет спустя после завершения проекта. Ю.И.Мухин, лихо расставляя оценки («идиотизм Маркса», «идиотизм Хрущева» и т.д.), подает плохой пример читателю. — 206 —
|