|
Сделаю оговорку. Крупные политики порождают течения, над которыми не вполне властны, и принимают на свое имя ответственность за его дела. Когда Н. пишет мне, что сам Троцкий хотел того-то и того-то, этот аргумент не годится. Маркс говорил, что он – не марксист, но марксизм-то как явление существует, и Маркс за него в ответе, он эту лавину спустил. Так же и Ельцин в ответе за Чубайса, и Троцкий – за ту «тройку», которая расказачивала станицу моего деда. Н. создал себе образ троцкизма из чтения Троцкого и знакомства с некоторыми троцкистами сегодня. У меня источники шире. Это – чтение стенограмм всех партийных съездов, которые чудом сохранились у меня в доме. Это – рассказы матери, которая была участницей долгих, доскональных и кропотливых дискуссий, которые велись в ВКП(б). Именно в них создался образ троцкизма. Это – прямые дебаты с видными троцкистами из Оксфорда, Сорбонны и других отнюдь не захолустных мест. И, наконец, это опыт испанских коммунистов, испытавших троцкизм на баррикадах. Для начала достаточно. Думаю, если бы я занялся этим глубже, общая картина не изменилась бы. Более того, я согласен с формулой, которую дает троцкизму сам Н., только выводы у нас разные. Н. пишет: «Если бы меня попросили дать обобщенное определение троцкизма, то я бы сказал, что троцкизм – это марксистское течение, гипертрофирующее универсальные, интернационалистические тенденции в развитии общества и игнорирующее либо недооценивающее традиционные и социокультурные особенности наций и государств. И все!!!». Н. восклицает «И все!» – какая, мол, мелочь. А я бы сказал: «И этим все сказано!». Ибо именно в том, что троцкизм гипертрофирует универсальное и игнорирует особенное, и таится смерть для России как «особенной». Ничего себе мелочь. Универсальные основы жизни одинаковы в бактерии и в человеке. Но можно ли игнорировать то особенное, что их различает? Например, колонии бактерий не нанести вреда, если ее подвесить на веревке или утопить в воде. А человеку? Троцкизм – выражение воинствующего и догматического марксизма, губительного для крестьянской России. Н. красноречиво оправдывает: «Аналог Троцкого – не Гришка Отрепьев, а протопоп Аввакум!». Пусть так, но что может быть страшнее тpоцкиста-протопопа Аввакума с маузером в руке, в должности военного министра и официального идеолога! Н. выдвигает и такой аргумент против того, чтобы вообще поднимать разговор о троцкистах: «Никакие троцкисты не „агенты темных сил“! Замкнутая гонимая секта! Изгои изгоев! Кучка фанатиков, не имеющая никакой поддержки и потому ощетинившаяся против всего мира в своей „сокровенной вере“. — 168 —
|