|
А мы хотим в перспективе стать таким недохостелом. «Брат-2», например, дает такую картину. Мы там видим вообще какое-то восстание против всей мировой системы. Уже многополярность такую, русскую миссию, что мы вообще все перевернем. Но они нас видят приблизительно такими, немытыми братками, которые захватили все и вообще никаких правил не соблюдают. Даже тех, которые соблюдает садо-мазо-криминалитет восточной Европы. Совсем такой недохостел. В глазах среднего европейца такова современная Россия. Поэтому они говорят «Путин, коррупция». Они никогда здесь не были. И не знают, что такое коррупция. Для них очевидно, что Путин должен быть символом коррупции, потому что, там дальше, где кончается «Хостел», там такое начинается: дикая Тартария дальше, они говорят. На картах у них так помечено. А здесь царство короля Иоанна, здесь волки, людоеды, мордва живет, и все уже как бы, мир закончен. Как у Птолемея: там дальше уже мифические существа, против которых Александр Македонский строил железную стену. Это мы с вами. И что хотят реалисты? Эти гипотетически, если осмысленно. Они хотят как бы измениться, хотят улучшиться, хотят модернизироваться и хотят попасть на праздник сеньоров, на самом деле. И хотят, как варвары, которые захватили Рим, стать римлянами, христианами и так далее. Так наши российские варвары (реалисты) хотят достойным образом отстоять свою правоту с помощью газа и нефти, их варварских методов. Интересно: греки считали, что у богов есть кровь. Называлась она ихор по-гречески. Она такого фиолетового цвета, огненная кровь богов, и есть она у Титанов. Так вот, ихор титанов, или кровь титанов, это с их точки зрения была нафт, горящая черная жила земли, это нефть. То есть на самом деле наша страна титаническая, грубая, из ада, она питается нефтью. Наша экономика основана на крови титанов, ихоре. Мы ее экспортируем и пытаемся такими грубыми газовыми вентилями, газом, ихором заставить такую чистенькую, чистоплюйную Европу как-то с нами считаться. Такая титаническая страна на периферии мира. Вот, приблизительно, почему с точки зрения теории многополярности, с точки зрения антропологического плюрализма, мы не приемлем реализм в национальной модели. Потому что он на самом деле есть не что иное, как один из форматов, одно из лиц западоцентричной телеологии. По сути дела, это та же расистская модель, которую мы хотим применить к нам более достойно, чем либералы. И на этом основании теоретически можно было бы построить диалог и консенсус российских либералов и российских реалистов. Потому что, по сути дела, целью и мерилом для них была бы одна и та же западная модель в качестве нормативной. То есть и те и другие, признавая международные отношения, признавали бы расистскую телеологию западного общества. — 89 —
|