|
Белый человек и цивилизованный человек — это социологическая идентичность. Вот, что я хочу сказать и что показывает Хобсон. Это позиция. Отсюда смена кожи у Майкла Джексона. Зачем он стал вдруг себе менять цвет кожи? Ну, прыгал и прыгал, хорош и так был, ничего (и с тем цветом). Но он фанатично, ценой провала носа, ценой всех этих жутких историй, решил стать другим. Он хотел повысить свой социальный статус не только экономически, не только свой престиж (по нашим социологическим ролям). Он еще хотел добавить себе главную принадлежность цивилизации: он хотел стать человеком первого сорта. А первый человек в этой расистской цивилизации (даже сегодня) — это человек белый, то есть цивилизованный. Если он недостаточно белый, он вызывает подозрение, что он то ли варвар, то ли дикарь. Эти парадигмы блестяще друг друга иллюстрируют в XIX веке. Но в XX веке они постепенно начинают расходиться. Собственно расовая цветная сторона уходит в подразумевание, а стадиальная (то, что существует три типа) остается (сохраняется). Поскольку они растут из одного корня, они основываются на одной общей системе стратификации типов обществ, предопределяющих международные отношения. Хобсон показывает, что евроцентризм является единственной матрицей, на основании которой создаются все теории международных отношений. Зона теории международных отношений есть, по сути дела, поле научного расизма самого разнообразного толка. И Хобсон, конечно, возмущен этим. Еще интересно: он анализирует такое явление, когда стадиальная расистская модель аффектирует в понятие суверенитета — базовое понятие для реализма, базовый тезис для международных отношений вообще. Оказывается, хотя суверенитет признается за всеми странами (теоретически), некоторые страны рассматриваются по факту (на основании этой стадиальной теории) как носители того, что Хобсон называет «дефолтным суверенитетом», или «суверенитетом градуальным», «градиентным». То есть приблизительно они суверенные, но не совсем. Когда мы говорим о суверенитете, речь идет о суверенитете • цивилизованных государств, • варварских • или дикарских. Сегодня все зоны планеты размечены на государства. Не все они равны абсолютно. На самом деле, любой аналитик международных отношений мгновенно (бессознательно, а то и сознательно) говорит: «Вот, есть цивилизованное государство. Их суверенитет — это суверенитет. Есть варварские государства» (мы с китайцами сюда попадаем железно). Их суверенитет заканчивается возможностью его отстоять. Это очень опасные и страшные ребята, которые, если попытаться у них суверенитет немножко отнять, начнут кусаться. Это опасные и очень неприятные такие симулякры. Но, вообще-то говоря, признать их суверенитет было бы уж слишком. Это значит признать, что они наравне с цивилизованными людьми. Поэтому при желании надо все-таки попробовать их на прочность. Если они ослабнут, то либо Северный Кавказ, либо Поволжье, либо Цзиньцзянь с Внутренней Монголией, либо что-нибудь еще, что плохо лежит, попытаться у них вытащить. Тем более что варварам не надо позволять контролировать слишком большие территории. Для варваров достаточно небольших территорий. На этих маленьких территориях они будут лучше цивилизоваться. — 26 —
|