Мировая холодная война

В это же время раздавал свои меморандумы Чарльз Болен; они были более умеренными. Он видел задачу в том, чтобы «интегрировать политику диктатуры, исключительно направленной

1 Truman to Wallace, March 20, 1946, Wallace Papers.

2 Miilis W. (ed.). Forrestal Diaries. New York: Viking, 1951, p. 57, 72, 128.

3 Miilis W. (ed.). Forrestal Diaries. New York: Viking, 1951, p. 127— 128.

4 Albion R. and Connery R. Forrestal and the Navy. New York: Columbia University Press, 1962, p. 184—185.

380

на удовлетворение интересов советского государства, с интересами международного сотрудничества». Но Болен категорически выступал за переговоры, особенно узкие — трехсторонние. Объединенный комитет разведки при Объединенном комитете начальников штабов в феврале 1946 г. пришел к сходным выводам. Цель русских — не безопасность, а мировая революция. Указанная постановка вопроса привела к тому, что объектом изучения стала русская национальная психология. И на этом военная разведка споткнулась: «Точного определения и рационального объяснения не может быть дано — по меньшей мере нерусскими»1.

С ревностью неофитов американские аналитики начали изучать то, что в русской национальной стилистике мало походит на западный аналог — советские выборы, вернее предвыборную кампанию января—февраля 1946 г. в Верховный Совет СССР. Страшная война оставила отвратительные следы. Члены политбюро говорили о восстановлении, 1946 год был назван «Годом цемента». Обращаясь к внешней арене, Молотов и Маленков заверяли, что Советский Союз невозможно запугать. Россия «стала важным фактором международной жизни». Союзники и Россия нуждаются в длительном периоде мира и гарантированной стабильности. Самая важная речь была произнесена, естественно, Сталиным 9 февраля 1946 г. в Большом театре. Он восславил антигитлеровскую коалицию, давшую общую победу. Главная задача страны на грядущие годы — реконструкция. (Речь откомментировали ведущие американские газеты.)

В речи И.В. Сталина 9 февраля 1946 г. была выражена озабоченность развитием международной обстановки. Не полагаясь более на помощь из-за границы, СССР принял пятилетний план восстановления, при осуществлении которого приходилось рассчитывать лишь на собственные силы. Представители Запада, неспособные увидеть, сколь невелики русские возможности, интерпретировали речь Сталина как идеологию возврата к изоляционизму. Хуже: как знак приверженности ремилитаризации. Судья Верховного Суда США Уильям Дуглас сказал министру военно-морского флота, что «это объявление Третьей