|
С разворачиванием кризиса государственный департамент США быстро принял ту точку зрения, что югославская оккупация значительной части спорного региона является результатом, во-первых, тоталитарного характера титоистского руководства; во-вторых, югославы являются агентами русских2. Последнее было классическим выражением «рижской аксиомы». Посланным на спорную территорию офицером был Александер Кирк, работавший в Москве до Второй мировой войны. Грю заведомо подозревал участие советской стороны. Он присоединился к агрессивному мнению Черчилля, который хотел сделать Триест местом дипломатической битвы. Британский премьер предупредил 12 мая 1945 г. Трумэна относительно создаваемого восточной стороной «железного занавеса»: «Какой же будет наша позиция через год или два, когда наши армии будут распущены?»3. Джозеф Грю сказал президенту, что Триест имеет огромную стратегическую значимость «для будущего мира Европы». Здесь проверяется, позволят ли Соединенные Штаты России использовать своих сателлитов для определения того, «какие государства и границы лучше для будущего СССР». Трумэн не рискнул пойти на военное противостояние из-за страха общественного возмущения в самой Америке. Но в личном плане он изменил свою личную точку зрения и воспринял интерпретацию, предложенную Грю: «Единственное решение — вышвырнуть их прочь» (слова Трумэна)4. На пути абсурдной военной конфронтации встал Генри Стим- 1 Ulam A. Titoism and the Cominform. Cambridge: Harvard University Press, 1952, p. 85-86. 2 FRUS, 1945, v. V, p. 1222-1225. 3 Churchill W. Triumph and Tragedy. Boston: Houghton Mifflin, 1953, p. 572-574. 4 FRUS, 1945, v. IV, p. 1132-1158. 245 сон, назвавший позицию государственного департамента «нереалистичной» и утверждавший, что англичане манипулируют американцами. Он увидел в происходящем «один из тех периодов, которые случаются в каждой войне» и сказал об этом президенту Трумэну 10 мая 1945 г.: «Лишено всякой мудрости влезать в балканское болото». Министру удалось приостановить растущую воинственность в Вашингтоне, замедлить посылку американцами и англичанами войск. Югославы ответили тем, что 18 мая прислали примирительное послание. Ситуация прошла крайнюю точку напряжения. Но Грю не терял времени и трактовал эпизод в Триесте в свою пользу: наблюдается неизбежное столкновение противоположных точек зрения. После бессонной ночи, ранним утром 19 мая 1945 г. Грю бродил по коридорам своего дома и чеканил фразу: «Советская русская экспансия» — воплощение «рижской аксиомы». Результатом Второй мировой войны стало то, что «произошло смещение тоталитарной диктатуры и мощи из Германии и Японии в Советскую Россию, которая в будущем будет представлять собой суровую опасность для нас — так, как это делали страны «оси» прежде». В Восточной Европе складывается тот образ действий, который Россия будет стремиться повторить. Далее Грю пишет: на Ближнем и Дальнем Востоке «сработает тот же стереотип». Война с Советским Союзом «так же определенна, как может быть определенным что-либо на этом свете». Соединенным Штатам следует ответить укреплением своей военной мощи и укреплением отношений с Британией, Францией и Латинской Америкой. Самым фатальным из всего было бы «довериться искренности России», ибо Россия считает «наше этически выдержанное поведение как слабость и попытается этой слабостью воспользоваться». Все это вело к следующему заключению: «Как только закончится конференция в Сан-Франциско, наша политика в отношении Советского Союза должна быть устрожена по указанной линии. Было бы значительно лучше и безопаснее устроить выяснение отношений с Россией до того, как та осуществит реконструкцию и разовьет свою огромную военную, экономическую и территориальную мощь»1. — 182 —
|