|
Мало того, что все эти глашатаи “либеральной партии” – не более чем органчик, заведенный позолоченным ключиком. Они – органчик, играющий песенку победителей . Интеллигенты “русской партии” уж действительно говорят “из‑под глыб”, почти “из глубины”. Это люди, только что получившие тяжелейший удар. Мало того, это люди, на глазах которых горит их родной дом и гибнут их ближние – в самом буквальном смысле. Антисоветские органчики даже в страшном сне не могут себе представить, что на самом деле бродит в нашем уме и душе. Лучше им туда не заглядывать. Так вот, я лично поражаюсь самообладанию людей “русской партии”. Они не рычат и не воют, как следовало бы в их настоящем положении, а говорят довольно связные и корректные вещи – из чувства ответственности. Но где‑то есть и сбои (“агрессивность”), извините, господа. Другая фундаментальная трудность заключается в том, что та катастрофа, что потрясла Россию, для патриота послужила апокалипсисом, который приоткрыл сущность тяжелейшего кризиса, в который втягивается вся современная цивилизация, стоящая на индустриализме. Именно патриоты России, которая стала самой уязвимой и противоречивой частью индустриального мира, смущены тем, как, оказывается, сложен этот мир и как противоречив человек. Смущены – и на многие вопросы не имеют ответа, да и сами вопросы еще не удается сформулировать. К некоторым даже страшно подступиться. Мы только‑только приступаем к построению новой картины мира, которая поднимет нас на новый уровень понимания. Напротив, либералы, счастливые зрелищем пожара ненавистной им нашей избы, не желают и не могут видеть этого общего кризиса. Они жрут, пьют и танцуют на своем комфортабельном “Титанике”, и на любой тревожный вопрос у них есть “убедительный аргумент”: посмотрите, холопы, как сильны машины нашего корабля, как удобно устроены каюты; завидуйте и плывите за нами. Вот тут– то и возникает несоизмеримость. Патриоты и либералы (это, впрочем, лишь партийные клички, придуманные Ципко) расходятся в разные картины мира, начинают жить в разных не просто мировоззрениях, но и мироощущениях – даже смешно и глупо сводить это расхождение к разнице в интеллекте. Кстати, либералы тоже в движении, они вовсе не следуют каким‑то стабильным нормам. Они приняли дискурс неолиберализма – этого радикального течения западной идеологии. Они ушли от сомнений Просвещения в крайний, почти убогий механистический детерминизм и социал‑дарвинизм. Поражает этот упадок тех, кто хоть частично был привержен русской культуре. — 167 —
|