|
Особое внимание философов привлекла совершенно невероятным сценарием Тимишоара — спектакль, поставленный для свержения и убийства Чаушеску. Убить-то его было совершенно необходимо, т.к. он создал недопустимый для всего "нового мирового порядка" прецедент — выплатил весь внешний долг, освободил целую страну от удавки МВФ. Показал, что в принципе можно, хотя и с трудом, выскользнуть из этой петли. Ги Дебор покончил с собой, когда верхушка КПСС соединилась с правящими кругами Запада в постановке политических спектаклей мирового масштаба. Он, видимо, посчитал, что с такой интенсивной манипуляцией человек не имеет шансов справиться. Изучающий "общество спектакля" итальянский культуролог Дж.Агамбен так пишет о глобализации спектакля, т.е. объединении политических элит Запада и бывшего соцлагеря: "Тимишоара представляет кульминацию этого процесса, до такой степени, что ее имя следовало бы присвоить всему новому курсу мировой политики. Потому что там некая секретная полиция, организовавшая заговор против себя самой, чтобы свергнуть старый режим, и телевидение, показавшее без ложного стыда и фиговых листков реальную политическую функцию СМИ, смогли осуществить то, что нацизм даже не осмеливался вообразить: совместить в одной акции чудовищный Аушвитц и поджог Рейхстага. Впервые в истории человечества недавно похороненные трупы были спешно выкопаны, а другие собраны по моргам, а затем изуродованы, чтобы имитировать перед телекамерами геноцид, который должен был бы легитимировать новый режим. То, что весь мир видел в прямом эфире на телеэкранах как истинную правду, было абсолютной неправдой. И, несмотря на то, что временами фальсификация была очевидной, это было узаконено мировой системой СМИ как истина — чтобы всем стало ясно, что истинное отныне есть не более чем один из моментов в необходимом движении ложного. Таким образом, правда и ложь становятся неразличимыми, и спектакль легитимируется исключительно через спектакль. В этом смысле Тимишоара есть Аушвитц эпохи спектакля, и так же, как после Аушвитца стало невозможно писать и думать, как раньше, после Тимишоары стало невозможно смотреть на телеэкран так же, как раньше". Но, несмотря на предупреждения, массы людей смотрят на телеэкран так же, как раньше. Мы не сделали усилия и не поставили в нашем сознании блок актерам и режиссерам политического спектакля. После Тимишоары мы увидели подобные инсценировки в Вильнюсе и Москве, а затем, по нарастающей, все более реалистичные спектакли, где приходилось жертвовать большим числом статистов. — 136 —
|