Как убивали СССР

Макашов выступил с пандуса мэрии с краткой речью: «Теперь нет ни мэров, ни пэров, ни херов!». Люмпены взре­вели от восторга, более здравая публика испытала легкий привкус тошноты.

Вокруг мэрии началось народное ликование. Радостные лица, торжествующие крики, общий подъем. Возник даже сувенирный синдром - люди ломали «на память» страшную колючую проволоку, опутавшую парламент. Настоящую овацию вызвало появление группы солдат, перешедших на сторону Верховного Совета. На захваченных у милиции грузовиках группы защитников Конституции направились к Останкино, чтобы требовать эфира.

Казалось, что народ восстал. В действительности, как ясно теперь почти каждому, состоялась чудовищная про­вокация, втянувшая массу людей в смертельный сюжет но­менклатурного мятежа.

В тот день мы с друзьями приехали на Октябрьскую пло­щадь с большим опозданием, не зная точно время митин­га. И изумились пустоте: где же все эти массы, которые мы ожидали увидеть? Ушли к Белому Дому - это ясно. Отправ­ляясь туда на машине, мы по радио услышали, что штур­мом взята мэрия. Это насторожило: события развиваются по сценарию силового противостояния. Но у Белого Дома царила эйфория. Люди кричали «Ура!», но мне было вид­но, что толпа рыхлая, а победа - липовая. Я решил срочно ехать в Моссовет, где работал московский штаб по противо­действию перевороту.

Чугунные ворота, ведущие к входу в здание, были за­крыты. Перед ними суетилась толпа старух непонятного происхождения. Решил пройти через переулок. Там проход загородили две поваленные скамейки и человек тридцать старичков интеллигентного вида. Я шел, не обращая вни­мания на них, но старички бросились на меня, как на амбра­зуру. Они повисли у меня на плечах целой гроздью. Предъ­явил депутатское удостоверение. Кто-то завопил: «Я его знаю!». Глаза загорелись. Чистая публика разразилась хамскими выкриками. Кричали: «Ваше время кончилось, идите домой!». Мог бы пройти, но бить пожилых людей, не­хорошо. Сдержался, не ответив им, и решил, что лучше от Белого Дома привести человек пятьдесят, чтобы этот сброд отодвинуть в сторону без битья. Да и поставить как охрану от мятежников.

Когда я переулками обходил боевой пикет безумных ин­теллигентов, увидел, как они бросились на автобус, наби­тый людьми в камуфляже. Хотелось думать, что пришли за Лужковым. Но это, как потом выяснилось, были наемники мятежников, которых свои не сразу признали.

Вернулся на Краснопресненскую набережную с наступ­лением вечера. В Белом Доме не было света, но как-то сра­зу нашлись мои коллеги по Моссовету и группа, планирую­щая операцию разблокирования. В сгущающихся сумерках мы теряли время на ожидание. Почему? Потому что коман­довать нами взялся один из российских депутатов. Непри­ятно поразило солдафонство: «Тихо, когда я говорю!». И так далее в крайне развязной казарменной манере. Подумал, что это, вероятно, ему позволяет скрыть неуверенность. Оказалось, что все обстоит еще хуже. Он элементарно тру­сил. Поэтому верил откуда-то поступившим обещаниям ос­настить группу техническими средствами от бронежилетов