|
Маркс, указав Европе на призрак коммунизма , видел не просто принципиальное, но «потустороннее» отличие коммунизма от социализма. Говоря о «призраке» коммунизма, Маркс подчеркивал его трансцендентный характер. Он, как тень Отца Гамлета, ставит «последние» (по выражению Достоевского), вопросы, даже не обязательно давая на них ответы. Во время перестройки ее идеологи не без оснований уподобляли весь советский проект хилиазму — ереси раннего христианства, предполагающей возможность построения Царства Божия на земле. Вступление в коммунизм — завершение огромного цикла цивилизации, в известном смысле конец «этого» света, «возврат» человечества к коммуне. То есть, к жизни в общине, в семье людей, где преодолено отчуждение, порожденное собственностью. Социализм же — всего лишь экономическая формация, где разумно, с большой долей солидарности устроена совместная жизнь людей. Но не как в семье. «Каждому по труду» — принцип не семьи, а весьма справедливого общества (кстати, главная его справедливость в том, что «от каждого по способности»). Оставим пока в стороне проблему: допустимо ли спускать «призрак коммунизма» на землю — или он и должен быть именно призраком , который ставит перед нами гамлетовские вопросы. Для нас важно, что рациональный Запад за призраком не погнался, а ограничил себя социал‑демократией. Выше говорилось, что время коммунистов — цикличное, мессианское. Это значит, что в ощущении времени предчувствуется избавление — «приход мессии». Еще говорят: эсхатологическое время — то, в котором предполагается в каком‑то смысле «конец этого мира», переход его в новое, светлое состояние. Такое время устремлено к некоему идеалу. Напротив, время социал‑демократов — линейное , рациональное: «цель — ничто». Здесь — мир Ньютона, бесконечный и холодный. Можно сказать, что социал‑демократов толкает в спину прошлое , а коммунистов притягивает будущее . История для социал‑демократии — не движение к идеалу, а уход от дикости, от жестокости родовых травм цивилизации капитализма — но без отрицания самой этой цивилизации. Это — постепенная гуманизация, окультуривание капитализма без его отказа от самого себя. А в чем же его суть? В том, что человек — товар на рынке и имеет цену, в зависимости от спроса и предложения. А значит не имеет ценности (святости), не есть носитель искры Божьей. Если это перевести в плоскость социальную, то человек сам по себе не имеет права на жизнь, это право ему дает или не дает рынок. Менее очевидны различия в представлении о пространстве, но они тоже есть. Большевизм сформировался под заметным влиянием русского космизма и несет в себе космическое чувство, уходящее корнями в крестьянское мироощущение (очень характерно отношение большевиков к Циолковскому). Социал‑демократия в своей философии сильно сдвинулась к механицизму, к ньютоновской картине мира. У них уже нет Космоса, осталось лишь пространство . Полезно задуматься, почему у нас космонавты , а в США астронавты . Почему слово «космический» так тщательно изъято из их языка, который вроде бы описывает те же явления и те же технические программы, что и у нас. Потому что Космос — это организм, огромный дом, упорядоченное и закрытое целое, в которое включен человек. Запад порвал с этим мироощущением, для него мир «открылся», и стал объектом изучения и эксплуатации. Человек же остался вне мира. Когда он двигался даже по земле, она для него была пустой. А если попадались индейцы, венды или русские, то этих «жаб и червяков» надо было просто убирать с дороги. — 42 —
|