Интернет как иллюзия. Обратная сторона сети

Если судить по этим исследованиям, молодежь особенно склонна к эскапизму, к тому же мы почти не располагаем данными о предпочтениях взрослых жителей ГДР. Возможно, здесь теория об “освобождении через гаджеты” имеет некоторые основания. Взрослые, разочарованные тем, что “социализм с человеческим лицом” так и не наступил, вероятно, были сильнее подвержены фрустрации и оттого легче обращались к политике под влиянием манящих картинок западного капитализма. Пол Беттс, английский ученый, изучавший восточногерманскую культуру потребления, отмечал, что “явления, якобы преодоленные государством во имя великого социалистического эксперимента (субъективные пристрастия, личный комфорт, товарный фетишизм, иррациональное потребительское поведение), неожиданно обернулись его могильщиками. По иронии, люди отнеслись к мечтам о лучшем мире, мире изобилия, серьезнее, чем показалось государству, так что государство поплатилось за свою недобросовестную рекламу”. Популярная шутка того времени гласила: “Марксизм работает, если речь идет не о машинах”. (Кажется, китайцы усвоили восточногерманский урок. В 2010 году они купили у “Форда” марку “Вольво”.)

Опыт ГДР показывает, что в авторитарном обществе СМИ могут играть гораздо более сложную и противоречивую роль, чем вначале полагали на Западе. Вначале исследователи сильно недооценивали жажду развлечений, а информационному голоду (особенно если речь идет о политической информации), напротив, отводили слишком важную роль. Каким бы ни было давление извне, большинство в итоге сумеет приспособиться даже к самой жесткой политической ситуации посредством телевидения, искусства или секса.

Тот факт, что СМИ великолепно справились с освещением падения Берлинской стены, заставил многих поверить в то, что они играли такую же полезную роль в течение всей холодной войны. Однако это – утопия: какую бы роль ни играли СМИ в кризисных ситуациях, не следует ее абсолютизировать, поскольку их обычные функции совершенно иные и нацелены скорее на развлечения (уже потому, что они лучше продаются). Приведем пример: хотя многие высоко оценили роль “Твиттера” в освещении манифестаций в Иране и содействии им, смерть Майкла Джексона, последовавшая 25 июня 2009 года, быстро вытеснила политику из перечня наиболее популярных тем обсуждения на сайте.

“Аватар” в Гаване

Западные медиа, охотнее уделяющие внимание потребительской стороне капитализма, чем самиздату, дали своей страждущей восточноевропейской аудитории довольно ограниченное представление о том, что такое демократия и какие обязательства граждан перед обществом и какие институты она подразумевает. Эразим Когак, чехословацко-американский философ, семья которого эмигрировала в 1948 году в США, вспоминал в 1992 году: “Печальная правда заключается в том, что американская мечта, как ее представляют себе бывшие подданные советской империи, почти не имеет отношения к свободе и правосудию для всех, зато имеет прямое отношение к мыльным операм и каталогам ‘Сирс’… Эта мечта характеризуется главным образом безответственностью, нереальностью и моментально вознаграждаемой алчностью”. Когак знал, чего на самом деле желали массы в Восточной Европе: изобилия, “заманчивого достатка, который маячил по ту сторону границы, в [Западной] Германии и Австрии… беззаботности, свободы от ответственности”, а не абстрактной демократии на джефферсоновский манер. Когак указывал на то, что население Восточной Европы, в начале 90-х годов пришедшее к достатку, обошлось без серьезных раздумий о том, что такое демократия. “Когда популярный чешский карикатурист [Владимир] Ренчин захотел изобразить свое видение плодов свободы, – писал Когак, – он нарисовал человека на диване, окруженного игрушками и трофеями: автомобиль, телевизор с видеомагнитофоном, ПК, портативный бар, газовый гриль. Ни тени иронии в этом не было. Все это и означало свободу”.