|
От детерминизма страдает не только история, но и этика. Если поступь технологии неудержима и однонаправленна (в чем пытается убедить публику орда техногуру), бессмысленно вставать у нее на пути. Если радио, телевидение и интернет были призваны возвестить о новой эпохе демократии и всеобщих прав, то человеку достается лишь незначительная роль. Но если утверждать, что такая распространенная в прошлом практика как лоботомия была лишь результатом развития техники, защитники лоботомии окажутся ни в чем не виноваты. Технологический детерминизм, таким образом, затушевывает роль тех, кто принимает решения, и снимает с них ответственность. Артур Уэлцер, политолог из Мичиганского университета, указывает, что “раз мы видим себя беспомощными заложниками всеобъемлющей непоколебимой силы, мы можем сложить с себя моральную и политическую ответственность, которая… критически важна для того, чтобы правильно пользоваться той властью над технологией, какой мы на самом деле обладаем”. Заняв детерминистскую позицию, мы с меньшей вероятностью поставим перед технологией (и теми, кто на ней зарабатывает) целый ряд этических вопросов, нормальных для демократии. Требовать ли от компании “Гугл” шифрования всех документов, загружаемых пользователями сервиса Docs ? Позволять ли “Фейсбуку” и дальше раскрывать данные о пользователях? Следует ли перестать приглашать руководителей “Твиттера” на резонансные мероприятия, устраиваемые правительством США, пока эта компания не присоединится к “Глобальной сетевой инициативе”? Нетрудно представить себе наступление времен, когда эти вопросы будут задавать все реже, причем именно в тех кабинетах, где получить ответы на них особенно важно. Новые технологии почти всегда вооружали одни политические и социальные группы и обезоруживали другие (иногда одновременно), – но под влиянием технологического детерминизма об этом легко забыть. Нет нужды говорить, что подобная этическая амнезия редко отвечает интересам обезоруженных. Роберт Пиппин, философ из Чикагского университета, считает, что увлечение общества технологиями в ущерб этике достигло той точки, когда “то, что следует рассматривать как случайное, как одну из имеющихся возможностей, открытую для политического обсуждения, вместо этого ошибочно принимают за необходимое. То, что служит частным интересам, бездумно принимается как представляющее всеобщий интерес. Часть принимают за целое”. Руководители “Фейсбука” оправдывают свое пренебрежение конфиденциальностью тем, что общество само идет к этому. Именно такие заявления должны оцениваться с моральной и политической, а не только технологической точки зрения. Пользуясь детерминистским дискурсом, “Фейсбук” маскирует собственную роль в этом процессе. — 218 —
|