Интернет как иллюзия. Обратная сторона сети

Даже западные политики не способны сойтись в том, до какой степени интернет может быть поставлен на службу демократизации. “Проблема в том, что в Вашингтоне выражение ‘глобальная свобода интернета’ сродни чему-то вроде теста Роршаха. Разные люди видят разное в одной и той же кляксе”, – пишет Ребекка Маккиннон, которая, будучи ведущим специалистом по китайскому сегменту интернета, получила право несколько раз выступить в Конгрессе в качестве свидетеля и в полной мере ощутила носящийся над Капитолийским холмом дух свободы интернета. Маккиннон поспешила прибавить, что отсутствие ясности – главная причина, по которой “какой бы то ни было консенсус о том, как соотнести противоречащие друг другу интересы и политические цели, еще не достигнут”.

Тем не менее ход дискуссии уже позволяет сформулировать позиции. Следует различать свободу интернета в ее “слабой” и “сильной” формах. Первый подход отстаивают администрация Барака Обамы и либеральные специалисты по внешней политике, второй – сторонники более решительной, неоконсервативной внешней политики. Последние сосредоточены в аналитических центрах наподобие Института им. Джорджа У. Буша, Хадсоновского института или “Фридом хаус”; многие из них посетили упомянутую конференцию в Техасе.

“Слабая” форма почти целиком уделяет внимание защите свободы выражения в Сети, то есть собственно защите свободы интернета, а “сильная” стремится к распространению свободы через интернет и видит в нем движущую силу революции снизу образца 1989 года, но с твитами вместо факсов. Можно сравнить их с знаменитым разделением Исайи Берлина. Тогда “слабая” форма свободы интернета вполне совпадет с отстаиванием “негативной свободы”, то есть “свободы от” – от правительственной сетевой слежки, от цензуры, от DDoS- атак, – а “сильная” форма скорее соответствует “позитивной свободе”, “свободе для”: для мобилизации, для организации, для протеста.

“Сильная” программа содержит старые тезисы о “смене режима”, изложенные либертарианским языком, на котором говорят в Пало-Альто. “Слабая программа”, по-видимому, не идет дальше консервации интернета в его текущем состоянии. Она апеллирует прежде всего к защите свободного выражения мнений, гарантированной ст. 19 Всеобщей декларации прав человека (“Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на их свободное выражение; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ”). Подход, предполагающий борьбу за мир с минимумом препятствий для свободы слова, не обязательно преследует распространение демократии как одну из целей. Он дальновиднее. Киберконсерваторы, разумеется, не против того, чтобы сохранить и свободу интернета, но видят в нем скорее средство подготовки демократических восстаний в Беларуси, Бирме, Иране.