|
Порвать с прошлым от России требуют в ультимативной форме. В.Мильдон в "Вопросах философии" угрожает: "Для России следование прежним, своим историческим путем, определившимся стихийно, в условиях неблагоприятной географической широты, самоубийственно. Жизнь требует отказаться от него — нужно отказываться, даже если в ее и других народов прошлом не было образцов подобного отказа". Вот так — не просто Реформация, но небывалая по глубине и разрушениям (хотя "благоприятной географической широты" нам Мильдон не подарит). Если мы вспомним язык перестроечной прессы, то увидим: в нем доминировали понятия, метафоры, аллегории из Ветхого завета при почти полном замалчивании Евангелия. Мы свидетели небывалого инженерно-идеологического проекта — искусственной замены подсознательных религиозных норм огромного народа. Это — культурная диверсия огромной разрушительной силы. Но провал Реформации очевиден. И с ноткой сожаления внедряется в сознание мысль: если Реформация этого народа оказалась невозможной, остается последнее средство — Исход. Эта тема складывается из многих элементов — от таких простых, как оправдание эмиграции интеллигентов, до философских утверждений о неспособности русского народа жить на Земле в XXI веке, что оправдывает исход из него той части, которая к такой жизни может приспособиться ("новых русских"). Вот критик Лев Аннинский жалеет неразумный русский народ: "Мы, русские люди, не можем переключиться на постиндустриальное общество... Мы — не народ работников... Мы не приспособлены для того типа жизни, в который человечество вошло в конце ХХ века и собирается жить в ХХI... Наше неумение отойти от края пропасти фатально... У нас агрессивный, непредсказуемый, шатающийся, чудовищно озлобленный народ... Мы невероятно много пьем". Приговор вынесен. Но в последнем слове осужденного я бы отказал судье Аннинскому в праве столь назойливо употреблять местоимение мы. Сам он с гордостью сообщает: "один мой дед — эсер, другой — еврейский лавочник, дети которого побежали из местечка в столицу строить Советскую власть". Для меня загадка, почему еврейские интеллигенты с таким энтузиазмом взяли на себя миссию обличать врожденные пороки русского народа. "Оптимистическая" демпресса, изрыгавщая хулу на "люмпенов", взяла за свое философское основание книгу Ницше "Антихристианин". Но когда оптимизм перестройки угас, духовный пафос демократов стал связан с книгой Исход — второй частью Пятикнижия Моисея. Ветхозаветная метафора оказалась приложенной к реформе в целом. Она выражает конфликт тех, кто желает вернуться "в мировую цивилизацию", с нашей уродливой цивилизацией ("Египтом"), и "египтянами" — массами "совков". — 41 —
|