|
Но постепенно просветительские иллюзии Екатерины рассеивались. Воспользовавшись вступлением в войну с Турцией, она распустила Уложенную комиссию. Пугачевский бунт привел императрицу к сомнениям о пользе идеалов свободы и равенства. Великая французская революция окончательно убедила Екатерину в порочности просветительских идеалов. Традиционная российская модель государственности казалась ей уже гораздо более совершенной, чем системы, которые сложились в просвещенных европейских странах. Активная внешняя политика, и прежде всего польский вопрос, обнаружили перед императрицей, что позиционирование Российской империи в качестве составной части Европы является не более, чем самообманом. Сами европейцы относятся к России враждебно и европейской страной ее не считают. К концу екатерининского правления ни о каких «просвещенных реформах» уже не было и речи. После известия о казни Людовика XVI в революционной Франции последовал приказ императрицы о сожжении всех французских книг. Этим актом Екатерина II отрекалась от оказавшихся иллюзорными просветительских идеалов. Незадолго до своей смерти императрица и вовсе пошла на установление жесткой духовной цензуры, ограничивающей свободу книгопечатания. Специальным указом 16 сентября 1796 г. ограничивался ввоз иностранных книг, подверглись закрытию частные типографии. Начав свое правление как адепт европейской идеологии Просвещения, Екатерина II заканчивала его в качестве символа русского самодержавного монархизма [241] . Александр I Александр I вступал на престол как убежденный сторонник республиканской формы правления. Программа европеизирующих реформ для России была разработана учителем императора, бывшим швейцарским президентом Лагарпом. Только наличие потенциальной дворянской оппозиции остановило Александра I в принятии решения об учреждении Российской республики. Лагарп убеждал императора в той мысли, что русский народ веками держали в состоянии рабства. Но республика так и не была введена. Сам Лагарп отсоветовал от этого шага, полагая что для осуществления столь радикальных преобразований соответствующие условия еще не подготовлены. Столкнувшись с реальной практикой государственного управления Александр I скорректировал свои взгляды, выступая уже не «республиканцем на троне», а сторонником конституционной монархии. Борьба с Наполеоном, как персонифицированным выражением европейского революционного духа, все более отвращала Александра I от идеологии европеизации. Победа в Отечественной войне продемонстрировала перед императором преимущества традиционной модели российской государственности. После свержения Наполеона бывшие союзники по антинаполеоновской коалиции были готовы выступить уже против России. Только бегство Бонапарта с острова Эльба сорвало эти планы. На Александра I это произвело сильное впечатление. Обнаруживалось, что Европа никакой особой благодарности России за свое освобождение от «наполеонова плена» не испытывает и, более того, ненавидит ее за сам факт достигнутой победы. Пройдет более 100 лет, и история в отношениях Россия – Запад в точности повторится. — 159 —
|