|
«Обыкновенный путинизм» (по аналогии с «обыкновенным фашизмом»).
«П и М сидели на трубе.».
Очень малоправдоподобно, что этот фольклор есть дело только самодеятельного и спонтанного народного творчества. Вероятно, что существует (как существовал и прежде) организованный механизм вброса, тиражирования и распространения подобной продукции, кодирующей население на эрозию легитимности национального лидера.
И дело здесь не в неприкосновенности или идеальности фигуры В.В. Путина. И даже не в самом В.В. Путине. Через дезавуирование образа национального лидера дискредитируется вся Россия. Именно она является адресатом антипутинской оранжевой кампании.
В этом легко убедиться по распространяемым новым семиотическим маркерам: «Газпромия», «Габон (Гебон)», «Гондурашка», «Государьство», «Гэбения», «Империократия», «Империя Путина», «Компрадория», «Медвежье царство», «Медвепуты», «Многонационалия», «Наша раша», «Нашизм», «Путинизм», «Путинская империя», «Путиноиды», «Путинярня», «Рашка», «Рашисты», «Россияния», «Росфед», «Эрефия».
Посредством закрепления на уровне семиосферы соответствующих терминов зомбируется сознание включенных в нее неофитов. При следующем шаге на подготовленную матрицу дозированно подается определенный набор политических идей. Конечная цель при этом – внедрение идеи о целесообразности уничтожения России.
Весь сценарий «оранжевой революции» в России детально описан. На первом этапе посредством волны мелких протестных акций достигается дестабилизация политической ситуации. Поднимается знамя «множества сепаратизмов». Далее следует прогнозируемое применение властями силы. Ответным шагом оппозиция обращается за помощью к Западу, который вводит свои войска для предотвращения гуманитарной катастрофы. Куда уж более конкретно! Однако для властей подпольной семиосферы как сферы внимания и приложения усилий по-прежнему не существует. И это ошибка.
Глава 7 О перспективе российской альтернативы № 1: «оранжевая» экспансия и окончательная деградация
Политическая жизнь к 2011 г. в России, казалось бы, замерла. Это создало у элиты иллюзию незыблемости существующего политического режима. Сложилось представление, что можно до бесконечности эксплуатировать нефтегазовые ресурсы страны, воспроизводя себя в структурах власти. Инстинкт самосохранения у властных российских элит в ситуации монопольного политического господства почти атрофировался. Вот тут-то, как показывает история, и подстерегают опасности. И ладно, если бы вопрос заключался только в выживаемости политической элиты. Угроза состоит в том, что в образовавшуюся «воронку» затянет заодно с властной группировкой и всю Россию. Отсюда действительно актуальным является диагностирование потенциальных возможностей властной трансформации (революции) в России.
— 130 —
|