|
Тогда один оперативник говорит другому: «Надо Михаилу позвонить». Дюша как только услышал, насторожился: «Это вы не наркоторговцу ли Иванову собрались звонить?» Опера испугались и говорят: «Да не, что Вы, Андрей Владимирович. Мы такого и не знаем». На следующий день привезли Катю, пришли ее мама и бабушка. Тут же приехали рьяные оперативники. «Выйдите, — говорят, — все из кабинета. Нам надо с Катей поговорить». Дюша отвечает: «Один на один можете друг с другом поговорить, а с ней вы будете разговаривать только в присутствии родителей». Вот и всё. Ничего они от неё не добились. Катя улыбнулась, сказала, что пришла по доброй воле, никто её не похищал и насильно не удерживал. В это время Катина мама говорит оперативникам: «И передайте этому Иванову, чтобы он мне больше не звонил». Оперативники покраснели, а Дюша говорит: «Ой-й-й. А что ж вы такие вруны-то?» Оперативники совсем смутились: «Да нет. Мы люди маленькие. Мы просто выполняем приказ начальника УВД Екатеринбурга Тимониченко». Во как! Ни больше, ни меньше. Представляете, мы с таким трудом вытаскиваем наркоманов. И так очень сложно работать, а тут еще какие-то менты недобросовестные под ногами путаются. Что им — ловить некого? Что, в городе закончились убийства, грабежи? Что, больше заняться нечем? Когда все закончилось, Дюша отозвал оперов в сторону и говорит: «Вот смотрите. Я вашего друга наркоторговца Мишу Иванова,обозвал последними словами, но я имею на это право, во-первых, потому, что мы про него много знаем, а во-вторых, мы можем ему это все в лицо сказать. А вы, выслушав это все про своего друга, промолчали. Вот если бы вы про моего друга что-то подобное сказали, я бы вам в горло вцепился. А вы промолчали. А промолчали вы потому, что я правду сказал». Ладно бы этим закончилось. Ровно через 3 недели на нас написали заявление* наркоманка-наркоторговка Таня Родина и варщик по кличке Якут. Вроде как мы их украли. И началось. *Назир диктовал текст. Но т. к. у него некоторые проблемы с русским языком, то получилось что-то вроде: «Милый мой Марусь, откуда твоя узнал, что моя нерусский?» Поэтому диктовать стал Миша Иванов. И к нашим девчонкам и к парням приехали прокурорские следователи с группой поддержки. На Изоплите в мужском центре сунулись было в ворота. Там стоял Леха Зайцев — бывший беспризорник. Опер попытался войти. «Документ покажи!» — сказал Леха. Опер достал удостоверение. «Извини, это не документ», — покачал головой Леха и закрыл ворота. Тут приехали мы с Дюшей. У ворот — толпа: прокурорские, опера, понятые, куча машин. Мы спрашиваем: «Кто здесь старший?» Прокурорский следователь Чечулин говорит: «Я». Дюша спрашивает: «А вот этим что надо?» Следователь говорит: «А эти — со мной». Дюша говорит: «Что, получше никого не могли найти?» — 368 —
|