Город без наркотиков

А мента-наркоторговца задержали в одной из первых наших совместных операций с ОБНОН. Фамилия его была Михин. Он тоже был оперативником ОБНОН. Именно он привез героин на квартиру к барыге Ольге Величко. Обноновцы чуть не сошли с ума. Оперативники Толик Ганзюк и Саша Чернавских, увидев своего, совершенно искренне надавали ему по мусалу. (За ним приехал зам. Куренного по фамилии Рудаков — очень мутный тип, которого в свое время выгнали из ОБНОН Нижнего Новгорода именно за наркоторговлю.) Величко получила 7 лет, а подлого мента Михина просто уволили. Через некоторое время был вынужден уйти Рудаков.

Мы начали заниматься Петырой год назад. Потихонечку начали его обкладывать. Из Ленинского ушла информация, Петыра забеспокоился. Сначала он начал нам звонить и пытался поговорить, сначала со мной, потом с Дюшей. Я его обматерил, а Дюша наобзывался. Потом он начал звонить всем нашим знакомым из прошлой жизни. Жалобно рассказывал о том, что он очень бедный, но хороший. ОН ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СЧИТАЛ, ЧТО С НАМИ МОЖНО ДОГОВОРИТЬСЯ. Мы стали говорить о нем в СМИ. Умные адвокаты подсказали ему замечательный ход: Петыра написал на нас с Дюшей заявление в прокуратуру и продолжал торговать... Мы были в бешенстве. Мы знали, что он торгует, и никак не могли к нему подойти.

Нам повезло. В одной из передач мы назвали известного наркоторговца Владлена Клюсова. Клюс, увидев эту передачу, с перепугу прибежал к нам сдаваться. «Дюша, клянусь, я завязал. У меня сыну 15 лет. Я больше так не могу. Я рассказываю ему о вреде наркотиков, а сам ими торгую. Меня мучает совесть. Я больше никогда не буду торговать!» (Торговать начал через месяц. Торгует по всему Юго-Западному и в «Луне». От него также торговал Эдик Рутулис по кличке Мазепа, но мы его приделали.)

Короче, сдал нам Петыру с потрохами. Рассказал основные схемы его торговли. Очень много рассказал про начальника Ленинского ОБНОН Тябута: как Тябут позвонил ему и предупредил в тот момент, когда мы уже выезжали с проверочной закупкой, как платил Тябуту деньги, с кого еще Тябут получал. И вообще, много чего интересного рассказал.

Непосредственно Петырой мы занимались 2 недели. Сделали 3 попытки. Заводили к нему трех разных закупщиков. Информация ушла, и двух наших людей спалили. Петыра понимал, что мы не остановимся, но торговать продолжал. Схема торговли была усложнена до невероятности. Но для нас этот вопрос стал уже принципиальным.

Мы договорились с убноновцами, потратили двое суток и законопатили его, козла, по всем правилам военного искусства. Он был очень осторожен. Подловили его на жадности. Когда Петыра понял, что прилип, он пытался завербоваться. Сказал, что будет самым честным нашим агентом. Предложил сдать всех цыган. «Делай!» — ответили мы. «Для этого мне надо выйти на свободу». — «Нет, лучше сиди. Мы сами справимся». Петыра вздохнул глубоко и почему-то сказал с пафосом: «Крымские цыгане — вообще конченые черти. Даже торговать не умеют. Но среди нас, русских цыган, еще есть порядочные».