Город без наркотиков

Так вот, рассмотрение дела было назначено на 2 октября, но судья Орджоникидзевского суда Руденко Л. Н. сказалась больной, а на следующий день Кологойду отпустили из СИЗО. Кологойда, недолго думая, пришел в Орджоникидзевский РУВД и устроился на работу. Ему даже выдали удостоверение и пистолет.

Что касается милицейского руководства, то мы вообще не понимаем, о чем они думают. Наркоторговец, пойманный с поличным, имеющий дома склад оружия, гранатомет, гранаты, боевые пистолеты, снова идет работать в милицию...

Начальник РУВД говорит, что никто не имеет права Кологойду уволить, пока он не осужден! То есть, вы что хотите сказать, что наркоторговец Кологойда, пойманный с поличным, будет работать в милиции?! Да не будет он работать в милиции!!! Если вы, конечно, не до конца оскотинились.

К чести сотрудников Орджоникидзевского ППСМ, они отказались работать с наркоторговцем Кологойдой.

Мало того, подонок Кологойда, освободившись, сразу же начал торговать наркотиками. Видимо, где-то оставалась заначка. Так и торговал: в форме, с удостоверением и с пистолетом на боку. Мы едва у него не закупились. Ему просто невероятно повезло, что его в тот день задержали на работе.

Жалобы

Написали кучу жалоб — все не перечислить. Получили много ответов. Ничего интересного.

Получили совершенно невразумительный ответ из Госархстройнадзора. Мы описали им несколько десятков цыганских особняков в Чкаловском, Ленинском и Верх-Исетском районах, построенных на деньги от наркоторговли.

Ответа этого мы ждали с января. Лучше б мы его не получали. Мы решили пойти другим путем. Передали все материалы в городскую Думу. Посмотрим, на что способны депутаты*.

*Депутаты оказались не способны.

Визиты

Пришли к нам 3 тетушки: одна из московской организации, а две другие — наши. «Мы хотим с вами поговорить. Мы занимаемся снижением вреда от наркотиков». — «Снижением вреда от убийств вы случайно не занимаетесь?» — спрашиваю. «Что-то у нас разговор не получается, — говорят они. — Вроде, делаем одно дело...» — «Э-э-э, минуточку, я бы попросил... Мы-то работаем, а вы-то деньги зарабатываете». — «Ну зачем вы сразу так?»

«А как, — говорю, — с вами разговаривать? Вот вы сейчас по офису прошли, поднимались, видели человек 30 парней. Все здоровые, не колются. А если б ваши козлячьи программы по снижению вреда здесь действовали, то все эти здоровые парни, которых вы сейчас видели, знали бы, как правильно колоться и где менять шприцы. А у нас они просто не колются! А потом, более подлого занятия, чем обмен шприцов, просто трудно себе представить. Сначала вы убеждаете всех, что бедные несчастные наркоманы колются грязными шприцами, им необходимо срочно предоставить чистые, правильно? Следующим шагом вы своими могучими башками додумаетесь, что наркоманы колются плохим героином, и это ужасно, и постараетесь обеспечить их хорошим героином. А потом вдруг вам взбрендит, что наркоманы употребляют наркотики в нечеловеческих условиях: в подъездах, подворотнях, общественных туалетах, и вы проведете кампанию, в которой будете требовать создать наркоманам для употребления наркотиков человеческие условия. Знаете, кто будет финансировать все ваши программы?» — «Кто?» — спрашивают ошарашенные тетки. «Кто, кто? Кто торгует наркотиками!»