|
А ведь европейские левые не только аплодировали своим пришедшим в каких‑то странах к власти товарищам, но и подзуживали их. Вот горькие слова чилийского писателя о трагедии его страны, которую сдали фашиствующей военщине: "В ней были виноваты все или почти все чилийцы, но немалую ответственность несут иностранные интеллектуалы, особенно западные, которые приезжали в Латинскую Америку читать нам лекции и учить, как мы должны были делать наши революции. Все им было мало. Даже Народное единство Сальвадора Альенде казалось им слишком буржуазным и консервативным. Выглядит парадоксом, но единственными, кто очень часто давал нам разумные, взвешенные и примиряющие советы, были люди из Восточной Европы и Москвы. Они знали, что такое настоящая революция, и были очень осторожны… В других выражениях, уже на нашем языке, то же самое мне шептали на ухо в Гаване. Но налетали тучи французских, немецких и американских профессоров и журналистов, которые вопили, что Альенде мелкобуржуазен, а его правительство слишком робкое… Левые интеллигенты западного мира из своих окопов нас обвиняют и всегда будут нас обвинять. Что бы мы ни делали… Вот об этом нам всем надо бы подумать. Потому что левые интеллигенты — порода, которая, как я считал, вымирает, — сами, вероятно, никогда ничего не поймут". Эта порода не вымирает, сегодня она с такой же страстью бросилась обвинять советский строй. В 1995 г. меня пригласили участвовать в круглом столе «Крах советского блока и уроки для левого движения Европы». В Мадриде, в роскошном салоне «Амбассадор». Синхронный перевод на три языка, на столах конфеты в вазочках. Съехались левые интеллектуалы из Оксфорда, Сорбонны и т.д., издатели левых журналов. Из каких они партий, трудно понять — они над партиями, представляют мозг левого движения. В первый день я наслушался такого, что спать почти не пришлось. Встал рано, вышел побродить. Рядом — прекрасный сквер перед музеем Прадо. Величественное здание Министерства Потребления как символ Запада. Все дышит довольством, огромным накопленным богатством. На скамейке, тоже как символ, лежит человек. Бездомных в Мадриде множество, но в этот час все они уже скатали свои одеяла и растворились в городе. Этот, видно, занемог. С трудом, не поднимая головы, жует булку. Бросает ее на землю. Расстегивает штаны и мочится, не поднимаясь. Ему тошно смотреть на прохожих, и он закрывает лицо кепкой. Мне тоже тошно смотреть на него, на Министерство Потребления. Все это, в ухудшенном варианте, переносят в Россию. Чингиз Айтматов, начиная поход против советского строя, поминал Испанию, где построен «настоящий рабочий социализм». Испанцы, которые его возили по стране, говорили мне, что он таких сцен, как я перед Министерством Потребления, насмотрелся досыта. Знал, что говорит, инженер человеческих душ. — 114 —
|