|
[46] 1) Великолепный пример приводит В.Буковскнй. Финансирование радио «Свобода» долго было секретным — сенат США (другой институт) не пропустил бы ассигнования, поскольку это «недружественный акт по отношению к СССР» (т. е. надо все же соблюдать некие правила межгосударственного поведения. — А.Ф.). «Ну а где секреты в Америке, там и разоблачения. Разоблачения же всегда дают привкус чего-то незаконного, почти преступного… миролюбцы типа сенатора… Фулбрайта не преминули использовать этот привкус, чтобы настойчиво требовать закрытия станции как мешающей установлению более дружеских отношений с советским партнером» (Буковский В. И возвращается ветер. Письма русского путешественника. — М: АО — НИИО «Демократическая Россия», 1990. — С. 445). [47] 1) Klein Burton H. Germany's economic preparation for war. — Cambridge: Harvard Univ. press, 1959. — P. 235–236. [48] 2) Гэлбрейт Дж. К. Жизнь в наше время. — М.: Прогресс, 1986. — С. 139–140. [49] 1) Зло — категория этическая, она распространяется только на деятельность субъекта, преимущественно индивидуального (хотя ситуации в моносубъектном обществе, с одной стороны, и в полисубъектном — с другой, существенно отличаются друг от друга). С такой, персоналистско-этической точки зрения, например, коммунизм — абсолютное ало как во внутренних, так и во внешних своих проявлениях. Мы же, однако, рассуждаем о социальных системах, а не в персоналистско-этической плоскости. [50] 1) Фразой: «Моя жизнь — это моя жизнь, а не судьба русской литературной традиции», И.Бродский, «последний поэт империи», подводит некую черту, и это тоже символ и знак окончания целой эпохи, русской Modernity, которой в русской литературе соответствует период «литературных учительных старцев» от Гоголя до Солженицына. Русский поэт (творец) как только частное лицо — это действительно нечто новое, это уже из эпохи социального пуантилизма. [51] 1) Далекий от политики и далеко не просоветский по чувствам и мыслям вовсе не имперский писатель Ю.Нагибин так писал о своем пребывании в Норвегии, о дружественном отношении к нему норвежцев: «А все-таки человек слаб без родины… Я это понял по отношению местных людей ко мне, «Пока есть такие люди, как вы, Россия не погибла». Конечно, тут было личное отношение, я им пришелся по душе, что редко бывает, но мое обаяние хорошо подкреплялось бесстрашной пехотой, мощной артиллерией, танками, авиацией, очень окрепшим флотом и «сей термоядерной мощью самого вооруженного в мире государства» (Нагибин К). Дневник. M.: Книжный сад, 1995. С. 275). — 301 —
|