|
салон не остыл. Шеф, конечно, не предполагал, что я приготовился к купанию и только ждал его "неожиданно дерзкого" предложения. Мы прошлись по прошлогодней травке, поглядели на мутную мартовскую воду. По реке плыли льдины и обычный весенний мусор. Вдруг Борис Николаевич начинает раздеваться. Я обязан был изобразить удивление: - Ну что вы, такая холодная вода, в ней же невозможно находиться. - Нет, я должен согнать стресс, встряхнуть себя, - ответил Ельцин. Я быстренько побежал к машине за полотенцами. Сам разделся, сложил одежду на капоте. Возвращаюсь обратно, а Борис Николаевич уже в воду входит. Голышом, стесняться некого. Моржом я никогда не был и впервые в жизни вошел в настоящую ледяную воду. Мне показалось, что ноги ошпарило крутым кипятком. С перехваченным от остроты ощущений дыханием я поплыл. Кипяток стал еще "круче". Если бы у меня потом слезла кожа, я бы не удивился. Плывем, льдины руками разгоняем. А течение сильное, сносит нас от берега. Шеф же ничего не замечает - "снимает стресс". Тут я занервничал: - Борис Николаевич, плывем назад. Он смеется. Пришлось схитрить: - Вам волноваться, наверное, уже нечего, а мне еще детей рожать. Он сделал обиженное лицо, но из воды вышел. На самом деле я за себя не переживал. Борис Николаевич ведь перенес операцию на ухе, и врачи категорически запретили ему переохлаждение. Правое ухо он простудил в Свердловске, в сильный мороз. Доктор осмотрел ухо и прописал серьезное лечение: компрессы, тепло, покой... Но Борис Николаевич на следующий день отправился в Нижний Тагил на совещание. Страшная боль началась уже в обоих ушах. Он скрипел — 71 —
|